Апологетика Библии - [36]
Там же он говорит: „Попытка вызвать жизнь из мертвой материи не удалась, и вопрос о произвольном зарождении пришлось оставить. Теперь повсюду признано, что жизнь может возникать от прикосновения с уже существующей жизнью. Гекели категорически заявляет, что биогенезис, или учение о происхождении жизни от жизни, „одержал победу по всей линии" [22]). И Тиндаль, хотя и не скрывая, что ему приятнее была бы возможность противоположного вывода, всетаки принужден сказать: „Я утверждаю, что совсем не существует маломальски достоверных, основанных на опыте, доказательств в пользу того, чтобы жизнь когда либо возникала независимо от жизни предшествующей". [23])
Из всех этих заявлений ученых обоего лагеря становится вполне очевидно, что теория самозарождения жизни на земле не выдерживает критики, Факт появления жизни, — которая сокрыта в Боге, принимается окончательно не только религией, но и наукой.
2. Является ли человек следствием перерождения низшего организма в более высший?
Приговор истинной науки определенный, он вытекает сам собой после разрешения вопроса предыдущего. Даже сами сторонники теории эволюции открыто признаются в зыбкости данных своего учения. Тот же Тиндаль говорит: „Поддерживающие учение о эволюции, вполне сознают всю неопределенность доводов в пользу нее". Томпсон и Геддес, отвечая на вопрос: как мог появиться человек? — выразились в объединенной статье таким образом: „Мы не знаем, каково его происхожение… Факты заставляют нас признать, что данные теории эволюции весьма неопределенны и не могут занять прочно места в науке". Разноголосица ученых, делающих попытки, сделать свои научные построения на этой теории лучше всего доказывает всю ее несостоятельность. В спорах о ней, сами ее сторонники давно разорвали ее на такие мелкие клочки, что от нее в сущности уже ничего не осталось.
Джорд Стокс, считавшийся, одним из величайших людей эпохи королевы Виктории, который по замечанию Лорда Кальвина — знанием и опытом охватывал всю область естественной философии, имел обыкновение говорить в беседе с учеными: „Доказали ли вы ваши факты?" Он не мог понять как ученые могут трактовать теорию эволюции не обладая цепью фактов, доказывающих ее; по его словам, подобного странного явления в науке история человечества еще не знала. Факты как раз противоречат ей и прямо опровергают ее“.
Гизо, касаясь данного положения, очень метко заявляет: „Система преобразования видов равно отвергается и наукою и чувством здравого смысла. Она не опирается ни на одном осязательном факте, ни на каком данном научного наблюдения или исторического предания; все признанные факты, все открытые памятники, из разных веков и разных мест, относительно видов существующих свидетельствуют, что они не подверглись никакому преобразованию, никакому значительному и прочному изменению; за тысячу, две, за три тысячи лет назад эти виды являются такими, каковы они и в настоящее время". [24])
После таких свидетельств ученых, само собою напрашивается подразделение всего вопроса о происхождении человека на два вопрсса.
1) Произошел ли человек из низшего животного мира, 2) и произошел ли цивилизованный человек из низшего типа человека?
Что касается первого, то на него можно ответить прямо — нет, ибо, если бы это было так, то наука обнаружила бы переходные формы преобразования видов до человека, однако она не располагает ими. Есть человек и есть обезьяна, но между ними нет ничего, при этом и обезьяна продолжает оставаться тысячелетиями обезьяной. Д. В. Даусон говорит: „Ыг. каких останков переходных форм наука не знает". Древнайшие останки человека не говорят ничего о предыдущих стадиях его развития". Проф. Оуэн добавляет: „Человек является единственным видом своего класса и единственным представителем своего вида". Проф. Пост, ученый из Сирии, посетив Британский Музей, и осматривая его, спросил эксперта: „какие имеются доказательства теории эволюции Дарвина?" На что эксперт ответил: „Во всем музее нет ни крупицы подтверждения такой теории, потому что она не основана на наблюдениях и фактах".
Так разрешается вопрос о происхождении человека от животного мираЗакончим рассуждение о нем словами Гизо: „Человек не есть обезьяна преобразованная и усовершенствованная путем темного брожения элементов природы в течение веков; такое притязательное объяснение происхождения человеческого вида, есть одна гипотеза, плод воображения, легко обольщающегося замысловатыми догадками, которые внушаются недостаточностью действительного постижения природы и которых оправдание мечтают возложить на неопределенноотдаленное время и на события неизвестные. Начало коренного различия и пребываемости видов, твердо обоснованное многими известными учеными (Кювье, Флуренсом, Костом, Картфажем) и всеми строгими наблюдателями фактов, остается господствующим в науке, как и в живой действительности". [25])
Что же касается второго, то наука с большой точностью указывает, что человек не столько прогрессирует в своем развитии, столько претерпевает изменения в обратном направлении, скорее идет т, ск. к вырождению.
Монография посвящена истории высших учебных заведений Русской Православной Церкви – Санкт-Петербургской, Московской, Киевской и Казанской духовных академий – в один из важных и сложных периодов их развития, во второй половине XIX в. В работе исследованы организационное устройство духовных академий, их отношения с высшей и епархиальной церковной властью; состав, положение и деятельность профессорско-преподавательских и студенческих корпораций; основные направления деятельности духовных академий. Особое внимание уделено анализу учебной и научной деятельности академий, проблем, возникающих в этой деятельности, и попыток их решения.
Предлагаемое издание посвящено богатой и драматичной истории Православных Церквей Юго-Востока Европы в годы Второй мировой войны. Этот период стал не только очень важным, но и наименее исследованным в истории, когда с одной стороны возникали новые неканоничные Православные Церкви (Хорватская, Венгерская), а с другой – некоторые традиционные (Сербская, Элладская) подвергались жестоким преследованиям. При этом ряд Поместных Церквей оказывали не только духовное, но и политическое влияние, существенным образом воздействуя на ситуацию в своих странах (Болгария, Греция и др.)
Книга известного церковного историка Михаила Витальевича Шкаровского посвящена истории Константино польской Православной Церкви в XX веке, главным образом в 1910-е — 1950-е гг. Эти годы стали не только очень важным, но и наименее исследованным периодом в истории Вселенского Патриархата, когда, с одной стороны, само его существование оказалось под угрозой, а с другой — он начал распространять свою юрисдикцию на разные страны, где проживала православная диаспора, порой вступая в острые конфликты с другими Поместными Православными Церквами.
В монографии кандидата богословия священника Владислава Сергеевича Малышева рассматривается церковно-общественная публицистика, касающаяся состояния духовного сословия в период «Великих реформ». В монографии представлены высказывавшиеся в то время различные мнения по ряду важных для духовенства вопросов: быт и нравственность приходского духовенства, состояние монастырей и монашества, начальное и среднее духовное образование, а также проведен анализ церковно-публицистической полемики как исторического источника.
Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.
Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.