Апокалипсис отменяется - [9]

Рахат стиснул кулаки. Он еще всем покажет!

Заходя в кабинет, взглянул в зеркало и заметил, что чересчур раскраснелся, глаза горят. Он налил в стакан холодной воды и залпом выпил. Задумчиво обвел взглядом свое рабочее место. Компания давала возможность отдохнуть и прийти в себя, делая вид, что не замечает его безделья. Она давала возможность притвориться, будто он работает, а сама притворялась, что не замечает его притворства. Рахат не мог не оценить ее благородства – могли прогнать в отпуск.

– Ну ладно, будем работать, – сказал он, запуская компьютер. Пока на него никто не обращал внимания, он решил заняться самообразованием. Это ведь тоже работа, и рано или поздно ее качество скажется на карьере. Сегодня, для разминки, просмотрит новые материалы о развитии крионики, поработает над вики-инструкцией, почитает, да и сам впишет некоторые свои наблюдения и советы. Затем можно поработать с кривой Сергеева-Левина – графиком будущих достижений медицины, где указаны все неизлечимые болезни и предполагаемые даты побед над ними.

А завтра приступит к изучению программы Карпова, о которой только слышал. До этого он не раз пользовался выводами различных футурологов, но, судя по отзывам, «К-прогноз» была лучшей и обладала семидесятичетырехпроцентным уровнем вероятности.

Вообще-то, впереди – море работы, зря он опасается пустого просиживания штанов.

«Нужно работать, – прилежно думал Рахат, позабыв о неприятной беседе внизу, – и получать за это тройные дополнительные квоты, повышения, руководство над спасательными отрядами, а затем – над руководителями отрядов и подразделений. Или даже, вообще, должность самого главного спасателя. Нужно улучшать знания, повышать навык, нарабатывать опыт, увеличивать личный счет…»

Неделя выдалась не самая плохая. Во-первых, он каждый день (и не по одному разу!) видел Кармель, каждый раз заговаривая о каком-нибудь пустяке или просто улыбаясь, если видел, что занята. Немного досаждал назойливый Олжас – судя по всему, у него гораздо больше времени, чем у Рахата, и он проводил его возле ресепшена. Во-вторых, если не кривить душой, ему нравилось приходить в первый свой (пусть и временный) просторный и светлый кабинет, с удобными мягкими креслами и мощными бесшумными компьютерами. В кабинет, где в любую секунду можно выпить воды со льдом из высокого прозрачного и чистого стакана или даже свежевыдавленного сока, где на столе лежит пульт от управления кондиционером, которым можно заказать любую температуру (не то что тогда, на Амазонке). Где в шкафчике стоят сорта вкуснейшего кофе, который так приятно пить из крохотной чашечки, просматривая графики-прогнозы, читая, что ждет человечество в будущем, изучая и проводя сравнительный анализ графиков вероятности, накладывая их на векторные графики и сличая с функцией предопределенных сфер.

А можно встать и пойти перекусить или взглянуть на Кармель, или просто выйти на улицу и прогуляться туда-сюда. И не нужно никуда спешить.

– Тебе, вижу, нравится, – подколол его Олжас, когда они столкнулись в очередной раз возле стойки Кармель. – Но, увы, скоро снова в поля. Как я тебе не завидую…

– Конечно. Ты бы не выдержал, – спокойно парировал Рахат. – Слишком слабый.

– Ты так говоришь, будто это что-то плохое, – скривился в ответ Олжас. – У меня другие поводы для гордости. Сперва добейся! А тебя мне искренне жаль.

– А чего ты добился? Какие у тебя поводы? – спросил Рахат.

Кармель с улыбкой слушала их пикировку.

– Уж, конечно, не такие, как у тебя.

– У тебя их вообще нет, – спокойно сказал Рахат и хотел уже отойти, как подскочил Виниченко.

– Ты нужен, – сказал он, указывая на Рахата пальцем.

– Что делать? – спросил Рахат.

– У нас чепэ. Идем.

Он быстро двинулся к лифтам. Рахат за ним, чувствуя, как спину жгут взгляды – один – удивленно-обрадованный – Кармель, второй – неприязненно-завистливый – Олжаса.

«Интересно, что за чепэ?» – думал Рахат, едва поспевая за длинноногим Виниченко.

Двери одного из лифтов приглашающе разошлись, едва они подбежали.

– Клиент у нас, – отдуваясь, сказал Виниченко, вдавливая кнопку этажа, который на целых двадцать четыре выше его, Рахата. – Непростой клиент. Понадобятся твои советы.

– А в чем непростота? – с любопытством спросил Рахат.

– Клиент очень далеко. Мы к таким не привыкли, – сказал Виниченко.

– Далеко – где?

– Там, – сказал Виниченко и поднял вверх палец. – Или там, – добавил он и опустил палец вниз.

– В космосе, что ли? – пошутил Рахат.

– Точно. Все в панике – клиент виайпи, какой-то член академий. Радиацию изучает.

– Что с ним?

– Инсульт. Самый обыкновенный инсульт. Там еще были какие-то сложности, но это неважно. Важно, что полет продлится еще семь дней. Ты же работал с кривой Сергеева-Левина? Нам нужен аналитик.

– Работал. Но ведь…

– Все в отпуске, – сказал Виниченко и отвел глаза. – Остался только ты. И от тебя нужен комплекс мер, чтобы через семь дней мы успешно крионировали клиента.

Рахат удивился. Как же так – головной офис, и не знают, что делать с «трудным» клиентом…

Лифт застыл, мелодично звякнуло перед открытием дверей. И прозвучавший сигнал помог Рахату понять, что происходит. «Виайпи, – будто кто-то шепнул ему. – Никто не хочет ответственности». Ее решили свалить на него – чужого здесь человека.