Апановский инцидент - [9]

Додумать она не успела – что-то больно ужалило в спину. Пчела, как три года назад, когда она еще училась в десятом классе? В этот раз укусило ниже, не под лопатку, а где-то посередине спины. И жало у этой пчелы было куда как длиннее, – огнем все внутренности прожгло, и майка на животе почему-то дернулась, прорвалась.

Аня уставилась на треугольник, высунувшийся из прорехи. Это не могло быть жалом. И светло-алый ситец вокруг него начал темнеть…

Внутри опять дернулось, треугольник увеличился. Теперь Аня догадалось, что это такое. Острие разделочного ножа.

Нож задергался вперед-назад, лезвие поползло вниз, разрезая майку. И ее, Аню, разрезая. Она всхлипнула, понимая, что до станции ей уже не добраться…

...

22/06/1983 г., 16 час. по местному времени

«…по полученным оперативным данным, ситуация в населенном пункте вышла из-под контроля. Экспертная группа погибла. Считаю целесообразным ввести в действие план «Б»…»

(Из Докладной записки старшего оперуполномоченного 15-го Главного управления КГБ СССР П.А. Губаря)

Глеб гнал машину так быстро, как мог, и возле домиков они были минут через пять. Не заглушая двигатель, крикнул сидящему у порога Эдику:

– Забирай вещи и в машину, быстро! Аня где?

Эдя начал вставать, медленно-медленно. И звуки с его губ слетали какие-то медленные:

– …Йа… нне… хооть…тел…

– Ты чего мнешься, будто в штаны наложил?! Что у тебя с рукой?

Разбираться времени не было. Глеб подтолкнул Шурика:

– Саша, найди Аньку!

Сам выпрыгнул навстречу сдвинувшемуся наконец с места Эдику. Ошалел толстяк, что ли?

Зато Шурик выскочил из машины проворно, кинулся в дом. И автомат за собой потащил. После стрельбы в школе он его из рук так и не выпустил.

– Ань, ты где?

Шурик заскочил на кухню, остановился в дверях. Посреди комнаты кто-то стоял на четвереньках и ел с пола. Шурик прищурился. Этого, на четвереньках, он никогда не видел. Но то, что он ел…

На полу лежал еще один человек. Вернее, две трети человека, так как от бедер и верхней части ног мало что осталось. А голова с короткими, светло-русыми волосами укоризненно смотрела на Шурика. Эту голову он знал. Еще сегодня утром он с ней разговаривал.

Страх, злость и отчаяние вновь захлестнули, как недавно в школе.

– Ах ты ж… Ах ты ж гад! – дрожащими руками Шурик поднял автомат.

«Тах!» – сказал автомат, выпуская последнюю пулю. В голову психа-людоеда она не попала. Прошла правее, проделав дырку в белой эмали газовой плиты.

Что внутри плиты стоит полный баллон с пропаном, Шурик понять не успел.

Шарахнуло так, что не только стекла, но и рамы вылетели. И вслед за стеклами и рамами выплеснулись клубы огня, тут же занялась деревянная крыша.

Глеба взрывной волной сбило с ног. С этого ракурса он и смотрел, как в распахнутую дверь вывалился факел огня. Факел споткнулся о порог, упал, превратившись в человеческую фигуру, и остался лежать неподвижно. Лежать и гореть. Узнать человека было невозможно, но и так понятно, что это Шурик. И что Аня погибла, понятно. Драпать отсюда следовало, драпать без оглядки!

Глеб вскочил, втолкнул заторможенного сверх всякой меры Эдю в машину, забрался сам, сдернул с ручника, выдавил газ, крутанул руль, разворачивая к шоссе.

От поселка до самой Апановки и дальше лежала абсолютно плоская равнина. И сквозь эту равнину бежала прямая, как стрела, серая полоска шоссе.

Солнце хоть и клонилось к западу, но было еще высоко, потому движущуюся навстречу колонну Глеб заметил издали. Колонна была длиннющая, и машины в ней были необычные, – во всяком случае те, что шли впереди. Железные, похожие на громадных черепах. БМП – вспомнилось название.

Бронетехника двигалась по середине шоссе, не оставляя для встречных возможности разминуться. Придется съехать с обочины, остановиться, пропустить. Глеб убрал ногу с педали газа. «Бум-бум-бум!» – долетело приглушенное расстоянием. И тут же перед капотом взметнулись фонтанчики пыли и раскрошенного асфальта. Колонна впереди исчезла, – лобовое стекло перестало быть прозрачным, покрылось густой сеточкой трещин. И тут же снова появилась, – стекло рассыпалось, обдав роем мелких острых осколков. По «уазику» стреляли из крупнокалиберного пулемета.

Изумляться и возмущаться сил не осталось. Глеб резко затормозил, вывернул руль, разворачивая машину. Понесся назад, виляя из стороны в сторону. Так, как делали в фильмах о войне. В том, что они тоже попали в какую-то непонятную страшную войну, Глеб больше не сомневался. И значит, вполне возможно, что американцы не только бомбу сбросили, но и десант высадили посреди казахской степи!

Вдогонку еще раз «бумбумнули».

– Никого не задело? – быстро спросил Глеб.

– Вроде нет, – подал сзади голос Колян.

И тут же машину тряхнуло, руль сам собой провернулся влево. Глеб вцепился в него что есть силы, но «уазик» уже вело в сторону. Он соскочил на обочину, запрыгал по ухабам, не желая подчиняться рулю. Как назло, дорога впереди поворачивала вправо, вдоль оврага. Глеб не успевал затормозить.

– Прыгайте! – заорал он, понимая, что ничего другого сделать не может.

Распахнул дверь, сиганул на жесткую, покрытую редкой травой землю. За миг до того, как «уазик» перевалил кромку оврага, замер, будто раздумывая. И завалился на бок, на крышу, мелькнул бешено крутящимися колесами. Покувыркался вниз, все быстрее и быстрее.