– Вот так служанка! – Мари-Сесиль также улыбнулась. Но тотчас сказала: – Этому бедняге необходима лекарская помощь…
– Мы найдем, чем и как помочь ему! – произнес Флоримон угрожающе. Затем снова обратился к Анжелике: – Матушка! Вы не узнаете его? Вы забыли его?
Анжелика не отвечала, напрягая память.
– Да ведь это тот самый Андре Рубо! – торжествуя, проговорил Флоримон. – Вспомните, матушка! Вспомните день вашего приезда в Париж! Вы имели возможность хорошенько разглядеть его!..
Но Анжелика не припоминала.
– Ты уверен? – тихо проговорила она.
– Уверен ли я?! Эй! Несите этого мерзавца куда-нибудь, где его возможно будет запереть! И пошлите за врачом. Я вовсе не хочу, чтобы он издох прежде положенного ему времени! Сейчас мы приведем его в чувство и допросим как полагается! Да, это он, матушка! Он и никто другой! Я его хорошо запомнил. Странно, что вы его забыли. Ведь это вам первой его лицо показалось странным!..
Мнимую Агату подняли и понесли в одно из помещений близ кухни, поскольку именно в этом помещении имелся надежный засов. Андре Рубо, должно быть, сильно расшибся, он не приходил в себя и не стонал.
Анжелику охватила радость. Наконец-то преступник пойман. Теперь ее сын будет на свободе. Но Онорина!.. Не так трудно догадаться, что Андре Рубо здесь ради нее!.. И тут Анжелика расслышала душераздирающий, тонкий женский крик и бросилась к лестнице. Это, конечно же, кричала Онорина! Мать подбежала к двери комнаты дочери. Дверь по-прежнему была заперта.
– Выпустите меня! – выкрикивала девушка. – Если вы не выпустите меня, я сейчас же выброшусь в окно!..
Однако она явно находилась не возле окна, но возле двери. Явственно слышались глухие удары, Ясно было, что Онорина колотит в запертую дверь то ладонями, то носками башмаков.
– Выпустите меня! Выпустите…
Сердце матери болезненно забилось.
– Я сейчас выпущу тебя, – произнесла Анжелика, пытаясь сохранять хладнокровие.
Она повернула ключ в замочной скважине. Онорина с другой стороны рванула дверь. Анжелика едва узнала дочь. Волосы Онорины, сверкающие рыжим пламенем, были страшно растрепанны, губы запеклись, и видно было, что Онорина рвала на себе одежду…
Мать невольно отпрянула от дочери.
– Он жив!.. – почти прокричала Онорина. – Он жив! Он бежал!..
– Ради Бога, замолчи! – К Анжелике вернулись мужество и хладнокровие. – Замолчи! Здесь Флоримон и Мари-Сесиль! Ты ведь не хочешь, чтобы они обо всем узнали?! – Анжелика толкала дочь в глубину комнаты. Затем прикрыла дверь.
Дыхание Анжелики участилось. Она с неожиданной силой толкнула дочь на постель:
– Молчи! Молчи! Да, он жив, он бежал! – Анжелика знала, что сейчас нужно лгать…
– Он не ранен? – тихо спросила девушка.
– Нет, нет, не ранен! Но ты должна рассказать мне все, слышишь, все!
Онорина невольно облизала кончиком воспаленного языка пересохшие запекшиеся губы.
– Говори! – приказала герцогиня. – Говори! Если ты сейчас же не заговоришь, я немедленно прикажу послать за ним погоню. Ты слышишь?! Слышишь?!.. – Она схватила дочь за плечи, нагнувшись над постелью, и сильно тряхнула.
– Я… я не могу жить без него!.. – прошептала Онорина.
– Это я уже поняла. Как он очутился здесь? Что вы задумали?
– Это не он! – Онорина помотала головой. Растрепанные волосы огнисто взвились. – Это не он придумал, это придумала я!
– Что, что ты придумала? Бежать?
– Нет… то есть да!.. Но сначала…
– Как он очутился здесь?!..
По лицу девушки змейкой скользнула странноватая усмешка.
– Вам ли не знать, матушка, как он очутился здесь! Ведь слабоумная девица Агата служила поломойкой с вашего позволения!
– Как он решился, зная, что его ищут повсюду!..
– Кто бы стал искать его здесь?
– Но каким образом он пробрался в твою комнату? Говори!
– Самым простым способом, матушка! Через вот это окно!
– Но ведь окно зарешечено!
– Подойди и посмотри…
Анжелика приблизилась к окну. Решетка была подпилена и потому легко поднималась и опускалась.
– Но ведь здесь высоко! – Анжелика глянула вниз. – Он так легко мог сорваться!
– Я сказала ему то же самое, когда он впервые спрыгнул ко мне с подоконника, но он ответил, что не может жить без меня! – В голосе Онорины зазвучала гордость. Еще бы! Ее любили! Она была так сильно любима!..
– Куда вы хотели бежать?
– В Голландию. Андре там вырос.
– Кто он? Кто его родители?
– Он не знает. И, возможно, что и никто не знает. Но он – человек непростой, думаю, и ты это понимаешь!
– Я понимаю, что ты губишь себя!
– Он не виноват. Все это придумала я, я одна!
– Ты пугаешь меня. Говори.
Теперь Онорина отстранилась от матери, но все же заговорила:
– Когда он влез в окно, это было так неожиданно. Ведь он так страшно рисковал своей жизнью, когда, удерживаясь на карнизе, подпиливал решетку! Я едва не закричала от неожиданности, но если бы вы знали, матушка, что это такое – очутиться внезапно, после мучительной разлуки, в объятиях человека, столь любимого!
– Не отвлекайся! – строго приказала Анжелика. – Продолжай!
– Он… он предложил мне бежать тотчас!.. Но я… я испугалась!.. Я сказала ему, что легко могу сорваться вниз, разбиться насмерть!.. И видя его отчаяние, я тотчас предложила ему свой план действий. Ведь я тоже не хотела разлучаться с ним. Но теперь я не знаю, как признаться тебе!..
