Аня из Авонлеи - [15]

Несмотря на это, а возможно, именно вследствие этого — ибо такова уж человеческая природа — Общество Друзей Авонлеи решительно взялось за претворение в жизнь того единственного проекта, который представлялось возможным успеть завершить до наступления зимы. Уже на втором собрании общества, состоявшемся в гостиной дома Барри, Оливер Слоан внес предложение начать собирать деньги по подписке на ремонт авонлейского клуба. Джули Белл поддержала его, хотя и с неприятным чувством, что делает нечто не совсем приличествующее даме. Гилберт поставил предложение на голосование, оно прошло единогласно, и Аня торжественно занесла это в свой протокол. Далее необходимо было избрать комитет, и Герти Пай, решительно настроенная не дать Джули Белл стяжать все лавры, смело выдвинула предложение избрать председателем упомянутого комитета мисс Джейн Эндрюс. Это предложение также было должным образом поддержано и проведено через процедуру голосования. Джейн ответила любезностью на любезность, назначив Герти членом комитета наряду с Гилбертом, Аней, Дианой и Фредом Райтом. Затем состоялось закрытое заседание комитета, на котором обязанности были распределены следующим образом: Аня и Диана были назначены собирать пожертвования в домах, расположенных по дороге в Ньюбридж, Гилберт и Фред — по дороге в Уайт Сендс, а Джейн и Герти — по дороге в Кармоди.

— Это потому, — объяснил Гилберт Ане, когда они вместе направлялись домой через Лес Призраков, — что все Паи живут вдоль дороги в Кармоди, а ни один из них не внесет ни цента, если только к ним не обратится кто-нибудь из их родственников.

И в следующую же субботу Аня и Диана двинулись в путь. Они начали с дальнего конца дороги, и первым на их пути оказался дом "девиц Эндрюс".

— Если мы застанем Кэтрин одну, то, может, что-нибудь и получим, — сказала Диана, — но если дома Элиза, то вряд ли.

Элиза была дома и выглядела даже более суровой, чем обычно. Она принадлежала к тем людям, само присутствие которых создает впечатление, что жизнь, вне всякого сомнения, юдоль слез и что улыбка, не говоря уже о смехе, это пустая и поистине предосудительная трата нервной энергии.

"Девицы Эндрюс" были девицами уже более пятидесяти лет, и казалось вполне вероятным, что они останутся девицами до конца своего земного паломничества. Кэтрин, как говорили, еще не совсем потеряла надежду выйти замуж, но Элиза, прирожденная пессимистка, никогда такой надежды и не питала. Они жили в маленьком коричневом домике на солнечной опушке букового леса Марка Эндрюса. Элиза часто жаловалась, что летом в их доме ужасно жарко, Кэтрин же обычно радовалась, что в нем уютно и тепло зимой.

Когда Аня и Диана вошли в гостиную, Элиза штопала белье. Она занималась этим не потому, что белье нуждалось в штопке, но в знак протеста против легкомысленных кружев, которые вязала крючком Кэтрин. Девочки приступили к изложению цели своего визита. Элиза слушала их нахмурясь, а Кэтрин — с улыбкой. Разумеется, каждый раз, когда Кэтрин ловила на себе суровый взгляд Элизы, она с виноватым и смущенным видом пыталась подавить улыбку, но уже в следующее мгновение лицо ее снова прояснялось.

— Если бы у меня было столько денег, что я могла бы их транжирить, — сказала Элиза мрачно, — я, возможно, сожгла бы их и насладилась этим зрелищем, но на клуб я не дала бы ни цента. От него нашей деревне никакой пользы. Это просто место, где молодежь собирается и флиртует по вечерам, когда всем им давно пора спать.

— Ах, Элиза, но молодежи необходимо какое-то развлечение, — возразила Кэтрин.

— Я не вижу в этом необходимости. Мы не болтались по клубам и прочим подобным местам, когда были молодыми. Этот мир становится все хуже день ото дня.

— А я думаю, он становится лучше, — заявила Кэтрин решительно.

— Ты думаешь! — В голосе мисс Элизы звучало глубочайшее презрение. — То, что ты думаешь, не имеет никакого значения. Факт остается фактом.

— Я предпочитаю видеть хорошую сторону жизни, Элиза.

— У нее нет никакой хорошей стороны.

— Ах, что вы! Конечно есть! — воскликнула Аня, которая не могла молча слушать подобную ересь. — Есть! И даже много хороших сторон, мисс Эндрюс. Этот мир прекрасен!

— Ты не будешь такого высокого мнения о нем, когда поживешь с мое, — возразила мисс Элиза недовольно, — и не будешь с таким энтузиазмом стремиться изменить его к лучшему. Как твоя мама, Диана? Боже мой, как она постарела за последние годы, и вид у нее совершенно измученный… А сколько еще осталось ждать, пока Марилла совсем ослепнет, Аня?

— Доктор думает, что ухудшения не произойдет, если она не будет утомлять глаза, — запинаясь, вымолвила Аня.

— Доктора всегда так говорят, чтобы больной не терял надежды. На ее месте я не очень обольщалась бы. Всегда лучше быть готовым к худшему.

— Но разве не следует нам быть готовым также и к лучшему? — попыталась защититься Аня. — Лучшее ничуть не менее вероятно в жизни, чем худшее.

— Нет, если судить по моему опыту, а у меня его пятьдесят семь лет против твоих шестнадцати, — отпарировала Элиза. — Вы уже уходите, да? Ну, быть может, это ваше новое общество сумеет предотвратить дальнейший упадок Авонлеи, но надежд на это у меня немного.