Ануш - [2]

И – страшно! – беды не случилось бы с ней,

Немало ведь бродит недобрых людей…

VIII

«Ну, пусти меня!.. Слышишь? Мать звала…»

«О, не уходи! Погоди, молю!..»

«Ах, пусти, уйду… Я с ума сошла!..

Нет! не любишь ты так, как я люблю;

Только я одна плачу и томлюсь,

Думала – тебя вовсе не дождусь.

Ты совсем, совсем про меня забыл:

С коих пор одна здесь сидела я,

Я ждала, ждала, ты ж не приходил,

Все глаза в тоске проглядела я!

Нет, ты меня

Не слушаешь,

Ты обо мне

Не думаешь…

А я сгорю,

Огнем взовьюсь,

Я растворюсь,

Ручьем прольюсь.

Не знаю я,

Чем стану я,

Коль еще раз

Так буду ждать…

Ива – говорят -

Девушкой была,

Милого ждала,

Милый не пришел.

Стан склонив, как ствол,

Ивой у реки

Сделалась она,

Высохла с тоски…

Шелестя листом

Тонким над водой,

Все стоит она,

И дрожит она,

И скорбит тайком

Вечно об одном,

Лишь о том, как яр

Милую забыл…»

«Ах, Ануш, Ануш! – упрекаешь ты,

А не знаешь ты -

Для кого свою песню я пою,

С кем я говорю?..

И свирель моя, жалуясь без слов,

Чью зовет любовь…

И, когда в мечтах застываю я,

С кем бываю я…

И тоской о ком весь я полонен.

И о ком мой стон…

Ах, Ануш, Ануш! сердца нет в тебе!» -

Юноша пастух,

Пал на грудь Ануш, застонал в мольбе

Замолчал, потух.

IX

«Ануш! Эй, Ануш! – скорее иди!» -

Старуха нани вздыхает, кричит.

«Иду я, нани! Иду! Подожди!» -

Ответ в глубине ущелья звенит.

Рассыпались косы у ней по спине,

И пряди упали на щеки в огне,

И вышла из пропасти, сквозь облака,

Как лань, убегающая от стрелка,

Кувшин на плече притащила пустой

И нет на плече у ней для кувшина

Подстилки. В ущелье осталась она.

Эх, горе – беспечность души молодой.

«Нани, испугалась я!» – дочь говорит.

И хочет всплакнуть, да слеза не бежит. -

«Внизу я людей увидала вдали,

Подумала – турки купаться пришли…»

Старуха клянет, досады полна,

Трусливую глупую дочку свою.

И сходит, бранясь, в ущелье она

С кувшином пустым обратно к ручью.

ПЕСНЬ ВТОРАЯ

(Утро вознесения)

Х

Амбарцум настал. Горы зацвели,

Дно долин горит, как ковер, вдали.

Девушки пошли на горы гулять,

Собирать цветы, песни петь, гадать.

«Амбарцум, яйла,

Яйла-джан, яйла,

Тени гор, яйла,

Яйла-джан, яйла!»

Запах трав смешав

С песней молодой,

Девушки бегут,

Пестрою толпой,

Роем мотыльков

Реют меж цветов.

«Амбарцум, яйла,

Яйла-джан, яйла,

Вешний день, яйла

Яйла-джан, яйла!»

Амбарцум настал,

На горах крутых

Сердцу загадал:

Кто же твой жених?

Ай, джан-пастух, ай, розы-цвет, – чей ты есть?

Нет! видит бог и видит свет, – мой ты весь!

Вот и ты берешь

Скрытый жребий свой

Будет всем хорош

Яр твой удалой!

Усы – два нежные ростка, стан красив,

Не горевать тебе – пока яр твой жив!

«Амбарцум, яйла,

Яйла-джан яйла,

Жар сердец, яйла,

Яйла-джан, яйла!»

Голоса звенят. Девушки поют,

И, храня обряд, жребий достают.

Счастье и любовь выпадут одной,

Горе на душе ляжет у другой.

XI

И жребию вновь по кругу бежать

Велит Мать Цветов, накрывшись фатой.

И все «Джан-гюлум» запели опять,

И эхо звенит вдали за горой.

«Эй, выросшая средь гор

Красавица, ночь – твой взор!

Но, милого твоего

Ждет гибель – пуля в упор!»

«Ой, горе тебе, сестрица Ануш!

Пал жребий тебе несчастий и мук!

Отсохни рука, что достала его!..» -

И смолкнул весь круг смущенных подруг.

«Сестрица, все – ложь! гаданью не верь!

Беги от тоски – от горестных дум;

Иди, не грусти – и с нами теперь,

Как прежде, играй и пой «Джан-гюлум!»

«Ах, счастья мне нет – и не суждено!

Всегда от меня бежало оно…

Не дружит оно с судьбою моей;

Проклятье на мне – с младенческих дней.

К нам нищий старик, говорят, приходил, -

А я еще малым ребенком была, -

Он песню пропел, подаянья просил,

Но мать ни куска ему не дала.

«Прочь! крикнула, прочь от наших дверей!

Покоя мне нет и от дочки моей!..»

И проклял старик жестокий меня,

Чтоб ей, мол, не знать отрадного дня.

Мой темный удел лишь богу открыт,

На сердце ж моем мрак вечный лежит,

И тьма предо мной; в ее глубине

Таится мой путь – неведомый мне!..»

«Ануш, не грусти, вот ты поглядишь,

Увидишь сама: гадания – ложь!

Какой-то старик безумный, дервиш

По злобе сболтнул, а ты – слезы льешь.

Не бойся, Ануш, знай – счастье придет!

Вся жизнь пред тобой весною цветет.

Ты так молода, – взгляни же, взгляни:

Лежат впереди счастливые дни!

Сестрица, все – ложь, гаданью не верь!

Беги от тоски – от горестных дум;

Иди, не грусти, – и с нами теперь,

Как прежде, играй и пой «Джан-гюлум!»

(Хор)

Счастливая ты -

Счастливая в любви!

Красивая ты -

Без горя живи!

Амбарцум, яйла,

Яйла-джан, яйла,

Дни любви, яйла,

Яйла-джан, яйла!

С расцветшей весной

Ты схожа, сестра.

Твой яр за тобой

Стоит, как гора.

Амбарцум, яйла,

Яйла-джан, яйла,

Горы-джан, яйла,

Яйла-джан, яйла!

Ануш (одна)

Куда судьба меня зовет?

Ах, будущее страшит…

От ледяного зова ее

Сердце мое дрожит.

Вот так и горные цветы

Болью безмолвной полны.

Слезами их глаза налиты,

Грустны сердца и черны.

Напрасно краткого весной

Томятся они на лугах

И вянут с горечью немой

В печальных черных сердцах.

Хор (издали)

«Амбарцум, яйла,

Яйла-джан, яйла,

Пламя мук, яйла,

Яйла-джан, яйла!»

ПЕСНЬ ТРЕТЬЯ

XII

На свадьбе гуляли однажды зимой.

Привольно гостям веселиться, шуметь.

Пришли пастухи молодые толпой, -

Бороться, плясать, на красавиц глядеть,

Вот – бурная пляска утихла. И вдруг

Для новой забавы расчистили круг.

И песню борьбы продудела зурна.

Толпа раздалась, любопытства полна,

«Тащи их! тащи!» – суетятся, галдят…