Антропологические традиции - [61]
Это лишь общая характеристика послевоенного периода в развитии антропологии и социологии незападных обществ в Нидерландах. Упомянутые кафедры служили своего рода центрами притяжения для небольших, но иногда расширявшихся кругов лекторов, исследователей и студентов-ассистентов, работавших в перечисленных областях. Большинство кафедр возглавлялось мужчинами, однако начиная с 1990-х годов более десяти женщин получили профессорские должности.
В 1950–1960-х годах большинство колоний получили статус независимых государств. Это были десятилетия адаптации, в течение которых в большинстве нидерландских университетов открылись отделения культурной антропологии и социологии незападных обществ. В 1970-х годах число исследователей возросло, и предмет прочно утвердился в рамках нидерландского академического мира. Последняя четверть XX в. стала свидетелем расцвета исследований и появления инновационных областей в обеих дисциплинах: визуальной антропологии (Лейден, UvA), гендерных исследований во всех университетах (особенно в Лейдене); антропологии Европы и Средиземноморья (Неймеген, UvA), антропологии Океании (Неймеген, Лейден), латиноамериканских исследований (Лейден, Утрехт), исследований мигрантов и этничности (Утрехт, UvA; Тилбург), медицинской антропологии (Лейден, UvA), городской антропологии (VU, Лейден), экономической антропологии (Неймеген, Лейден), политической антропологии (VU, Лейден) и антропологии религии (VU, Лейден). Почти во всех университетах, а также в Институте социальных исследований (ISS, Гаага) на первый план вышли исследования развития.
С 1979 г. сокращение государственных ассигнований на образование привело к бюджетным сокращениям в университетах и к реорганизации отделений. Из США была заимствована новая культура аудита и управления планированием и контролем за академической продукцией. Для разрешения этой ситуации уже в 1975 г. национальный комитет составил несколько планов (в рамках различных дисциплин) по сотрудничеству между отделениями и по разделению специализаций. Эти усилия позволяли защищать интересы предмета до середины 1990-х годов[61]. Однако даже они не могли предотвратить серьезных сокращений на шести отделениях антропологии в 1980-х годах. Седьмое — в Гронингенском университете — было закрыто в 1989 г.[62]
В Нидерландах сейчас функционируют 14 университетов, в шести из которых, а именно в Лейденском (UL), двух амстердамских (UvA and VU), Утрехтском (UU) и Неймегенском (RU), есть отделения антропологии, а в Вагенингене (WAU) есть отделение социологии села. Антропология сильна в Лейдене, в обоих амстердамских университетах, в Утрехте и Неймегене. Исследования развития играют большую роль в Университете Амстердама (UvA), Неймегене, Лейдене, Утрехте и Свободном университете Амстердама (VU), но в особенности в Институте социальных наук в Гааге и в Вагенингене.
Несмотря на долгую и переменчивую историю и растущее сегодня число исследователей, перспективы адекватной финансовой поддержки антропологии и исследований развития со стороны государства не слишком обнадеживают. Вопреки улучшающимся экономическим условиям (особенно заметно улучшавшимся в 1990-х годах), поддержка антропологии остается скромной. Бюджетные ограничения преодолеваются за счет участия в широких междисциплинарных исследовательских проектах. Свободный университет сегодня, вероятно, является наиболее важным учреждением в отношении антропологии в Нидерландах. Как частный протестантский университет, он располагает достаточными средствами для привлечения на отделение социальной и культурной антропологии новых и молодых профессоров, в том числе и зарубежных.
Если Свободный университет может инвестировать в новых профессоров и новые отделения, то другие университеты, в зависимости от изменений в национальном бюджете на образование, уже на протяжении четверти века в той или иной мере испытывали и испытывают на себе воздействие экономики. В Лейдене отделение социально-культурной антропологии последовательно становилось все меньше и меньше (от 45 сотрудников, в числе которых было восемь полных профессоров, в 1979 г. до 15 сотрудников, в числе которых в 2004 г. было лишь два полных и пять внештатных профессоров); тем не менее его программа обучения привлекает много студентов (в 2004 г. — 118 новых студентов) и уже в третий раз подряд избирается нидерландскими студентами как лучшая из всех программ по антропологии в Нидерландах[63].
В 1980-х годах терминология изменилась еще раз, и большинство специалистов по социологии незападных обществ теперь предпочитают, чтобы их называли антропологами. Если раньше представители социологии незападных обществ были уверены в улучшении социально-экономических условий в третьем мире, то с середины 1980-х годов скептицизм в отношении эффективности сотрудничества в области развития в Азии и Африке начал приводить к отказу от теории модернизации. В дискуссиях о развитии теперь доминируют не социологи, а экономисты. Надо добавить, что нидерландская программа помощи развивающимся странам была связана на уровне министерства с двусторонней торговлей. Кроме этого, начиная с 1970-х годов антропологи стали вовлекаться в области, прежде занимаемые исключительно социологией незападных обществ. Это отражало общую обеспокоенность по поводу проблем развития, растущего неравенства (в особенности — в положении женщин на Юге)
Учебник «Что такое антропология?» основан на курсе лекций, которые профессор Томас Хилланд Эриксен читает своим студентам-первокурсникам в Осло. В книге сжато и ясно изложены основные понятия социальной антропологии, главные вехи ее истории, ее методологические и идеологические установки и обрисованы некоторые направления современных антропологических исследований. Книга представляет североевропейскую версию британской социальной антропологии и в то же время показывает, что это – глобальная космополитичная дисциплина, равнодушная к национальным границам.
В книге анализируются армяно-византийские политические отношения в IX–XI вв., история византийского завоевания Армении, административная структура армянских фем, истоки армянского самоуправления. Изложена история арабского и сельджукского завоеваний Армении. Подробно исследуется еретическое движение тондракитов.
Экономические дискуссии 20-х годов / Отв. ред. Л. И. Абалкин. - М.: Экономика, 1989. - 142 с. — ISBN 5-282—00238-8 В книге анализируется содержание полемики, происходившей в период становления советской экономической науки: споры о сущности переходного периода; о путях развития крестьянского хозяйства; о плане и рынке, методах планирования и регулирования рыночной конъюнктуры; о ценообразовании и кредиту; об источниках и темпах роста экономики. Значительное место отводится дискуссиям по проблемам методологии политической экономии, трактовкам фундаментальных категорий экономической теории. Для широкого круга читателей, интересующихся историей экономической мысли. Ответственный редактор — академик Л.
«История феодальных государств домогольской Индии и, в частности, Делийского султаната не исследовалась специально в советской востоковедной науке. Настоящая работа не претендует на исследование всех аспектов истории Делийского султаната XIII–XIV вв. В ней лишь делается попытка систематизации и анализа данных доступных… источников, проливающих свет на некоторые общие вопросы экономической, социальной и политической истории султаната, в частности на развитие форм собственности, положения крестьянства…» — из предисловия к книге.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Настоящая книга является первой попыткой создания всеобъемлющей истории русской литературной критики и теории начиная с 1917 года вплоть до постсоветского периода. Ее авторы — коллектив ведущих отечественных и зарубежных историков русской литературы. В книге впервые рассматриваются все основные теории и направления в советской, эмигрантской и постсоветской критике в их взаимосвязях. Рассматривая динамику литературной критики и теории в трех основных сферах — политической, интеллектуальной и институциональной — авторы сосредоточивают внимание на развитии и структуре русской литературной критики, ее изменяющихся функциях и дискурсе.
Книга известного литературоведа посвящена исследованию самоубийства не только как жизненного и исторического явления, но и как факта культуры. В работе анализируются медицинские и исторические источники, газетные хроники и журнальные дискуссии, предсмертные записки самоубийц и художественная литература (романы Достоевского и его «Дневник писателя»). Хронологические рамки — Россия 19-го и начала 20-го века.
В книге рассматриваются индивидуальные поэтические системы второй половины XX — начала XXI века: анализируются наиболее характерные особенности языка Л. Лосева, Г. Сапгира, В. Сосноры, В. Кривулина, Д. А. Пригова, Т. Кибирова, В. Строчкова, А. Левина, Д. Авалиани. Особое внимание обращено на то, как авторы художественными средствами исследуют свойства и возможности языка в его противоречиях и динамике.Книга адресована лингвистам, литературоведам и всем, кто интересуется современной поэзией.
Если рассматривать науку как поле свободной конкуренции идей, то закономерно писать ее историю как историю «победителей» – ученых, совершивших большие открытия и добившихся всеобщего признания. Однако в реальности работа ученого зависит не только от таланта и трудолюбия, но и от места в научной иерархии, а также от внешних обстоятельств, в частности от политики государства. Особенно важно учитывать это при исследовании гуманитарной науки в СССР, благосклонной лишь к тем, кто безоговорочно разделял догмы марксистско-ленинской идеологии и не отклонялся от линии партии.