Антропогенный фактор - [16]

Я отпустил кугуара и шлепком отправил гулять. Куги обиженно заворчал и неторопливо запрыгал восвояси.

Однако стоило нам продолжить игру, как он вернулся и снова весело запрыгал вокруг. Отходчивый характер вложил в него Борацци.

После вынужденного перерыва игра у меня расклеилась. То ли пропало желание, то ли устал, но былой радости от игры я не получал. Солнце стояло в зените вечно безоблачного неба, но почему-то казалось, будто свет начинает медленно меркнуть, застилаемый необъяснимой мглой, навевавшей апатию и безразличие.

— Да что с вами, Вольдемар? — пыталась подбодрить меня Ютта. — Вы как рак вареный… Соберитесь, нельзя же так! Сейчас откроется второе дыхание. Неужели вы не хотите избавиться от жирка?

Второе дыхание категорически не хотело открываться. Куги перехватил один волан, затем подряд второй и третий. За четвертым он подпрыгнул высоко, метра на два, и уже открыл пасть, чтобы его проглотить, как вдруг сверху на волан спикировала внезапно сконденсировавшаяся в бесформенную черную кляксу та самая мгла апатии и безразличия, которая мне представлялась миражом моей физической усталости.

Фантом и имитант вцепились в волан с двух сторон, но борьбы за его обладание у них не получилось. Ослепительная молния разрядника с громовым треском ударила в фантома, разорвав его и опалив кугуара. Отброшенный взрывом, Куги с истеричным визгом покатился по траве, гася тлеющую на спине шерсть.

— Попал! Кажется, попал! — заорал Эстасио, выбегая из-за ближайшего коттеджа.

Он добежал до места вспышки, упал на колени и принялся ворошить руками траву.

— Вы с ума сошли, Эстасио! — экспрессивно возмутилась Ютта. — Стрелять так близко… А если бы в нас попали?!

— Но не попал же? — отмахнулся Эстасио. — Сами должны понимать, что такое образец. Вы, в конце концов, ксенолог…

— Пещерный вы человек, — только и нашлась что сказать Ютта.

Я перевел дух, покрутил головой и сел на траву. Права Ютта, ох, как права! Неврастеники, как я раньше думал о своих новых коллегах, это чересчур мягкое определение.

Скуля и повизгивая от обиды, ко мне подполз Куги и положил голову на колени. Я погладил, стараясь не касаться рыжих подпалин.

— Бедненький… — пожалел его. — Меченый ты теперь под цвет защитной окраски.

Куги жалобно заскулил.

— Отдай, пожалуйста, воланы, — попросил я, и он безропотно выплюнул на траву три волана.

— Это все?

— У-у… — тихонько провыл он.

Оглянувшись, я поискал глазами четвертый волан на траве. Сжечь в прах молния разрядника его не могла, разве что оплавить. Но ни целого, ни оплавленного волана нигде не было.

— Вот что хотелось бы сказать насчет красного и желтого цветов… — обратился я к Ютте, раздраженно запихивавшей в чехол ракетки. — Фантомы их не могут воспроизвести, но знают ли об этом наши неандертальцы?

Я кивнул в сторону Эстасио, лазающего по траве на четвереньках.

Она подняла голову, но ответить не успела. Лужайка под ногами дрогнула, и инерция останавливающейся платформы заставила ее сесть, а меня сильно наклонила вперед.

До этого я постоянно находился спиной к движению платформы, поэтому ничего не видел. Но когда оглянулся…

Впереди платформы, закрывая полнеба, высилась циклопическая громада Усеченной Пирамиды, чем-то напоминающей абрисом Фудзияму — величественную гору, воздвигнутую богами, у подножия которой, помимо воли, хотелось преклонить колени.

Нет, не почудилась мне мгла, медленно скрадывающая солнце, — на тень от поражающего воображение искусственного сооружения наложилось психокинетическое воздействие конденсирующегося фантома, что и вызвало апатию и безразличие. Но сейчас, когда фантом исчез, ушло и гнетущее чувство безысходности, а его место занял мистический восторг перед нереальным по своим параметрам чужеродным сооружением, в чье рукотворное происхождение разум отказывался верить.

Глава 3

Вместо обещанных трех часов Корти Ньюмен довел платформу до места за полтора, на практике подтвердив мое нелестное мнение о своей компетентности в качестве навигатора. Настоящий профессионал в подобных случаях ошибается в лучшем случае минут на пять — даже несмотря на то что управлять платформой несколько иное дело, чем водить грузопассажирские корабли.

Так и не узнав, нашел ли Эстасио в траве фрагменты фантома, я попрощался с Юттой и направился в свой коттедж. Наспех обмылся под душем, натянул комбинезон и поспешил в лабораторию. Объем работы предстоял большой, и не хотелось выглядеть в глазах коллег такой же посредственностью, как Корти.

Составляя геологическую карту района, я провозился до позднего вечера, скрупулезно сканируя как саму Пирамиду, так и кору планеты вокруг нее до глубины полукилометра. Оторваться от аппаратуры я не мог, поэтому вместо полноценного обеда пришлось довольствоваться бутербродами и кофе. Высота Пирамиды составляла шесть тысяч двести метров, занимаемая площадь — около пятидесяти квадратных километров. Внутри Пирамида была полой, как колпак, а ее стенки, толщиной до пятидесяти метров, оказались из сложного по составу боркремниевого полимера. Непонятно, зачем могло понадобиться подобное сооружение, но еще большую загадку представлял боркремниевый полимер. Согласно данным сканирования, он обладал чрезвычайно высокой прочностью, но вместе с тем расчеты показывали, что этой прочности недостаточно для того, чтобы такое сооружение имело право на существование. То есть из этого материала Пирамиде не только полагалось давно разрушиться, но ее вообще нельзя было построить! Тем не менее она стояла и, мало того, просуществовала, согласно данным предыдущих экспедиций Галактического Союза, более миллиона лет.