Антракт в овраге. Девственный Виктор - [31]

– Я охотно сейчас готова играть снова, скакать на лошади, отправляться в Америку!

– Мы и так через две недели должны будем туда отправиться. Но я советую вам не очень храбриться и не рисковать. Несмотря на ваш гений, вы можете устать, как всякая женщина.

– Синьор Цампьери прав, – заметил англичанин, – не следует бравировать.

– Какие вы скучные, господа, будто няньки! Надеюсь, я могу поужинать в ресторане, – это не будет «бравадой» – не правда ли?

– Мы к вашим услугам!..

Филумена снова задумалась, как вдруг на её колени упала роза. Почему-то актриса не вскрикнула, а ждала, что будет дальше. Мотор шел полным ходом. В полумраке из-за борта коляски показалась рука со вторым цветком. Барди быстро схватила эту руку.

– С нами кто-то едет!

Все посмотрели на нее, не понимая, в чём дело.

– Там кто-то есть: вот его рука, вот цветы.

Англичанин, посмотрев в окно, произнес:

– Это не хулиган. Успокойтесь. Вероятно, поклонник.

Экипаж остановился. На подножке сидел скрючившись, без шапки, молодой человек.

– Кто вы?

– Меня зовут Карло д'Орсо.

– Почему же вы так странно едете, так ведете себя?

– Я хотел вам передать эти розы. На подножке не так удобно, как я это думал.

– Представляю себе! Нужно быть специалистом… не для того, чтобы передать розы таким образом, нужно быть очень милым молодым человеком. Я вам благодарна за цветы, я принимаю их, но с условием: вы поедете с нами ужинать. Конечно!

– Милая девочка! – прошептала Гибо.

– Простите, но я без шляпы.

– Ничего, мы пойдем в кабинет, вас никто не увидит. Ну, что же, согласны, синьор Карло? А то берите ваши розы обратно.

– Согласен?! Я умру от счастья.

– Может быть, и не умрете! – говорила Филумена, усаживая д'Орсо между собой и Вероникой.

– Сегодня Джульетта резвится, – заметил импрессарио.

– Сегодня ей шестнадцать лет! – продолжала Гибо, – не правда ли, синьор Карло?

– Она – божественна! – ответит тот.

II.

При более ярком свете незнакомец оказался почти мальчиком с открытым, простым лицом, хорошими манерами, застенчивым и милым. Филумене было приятно видеть его глаза, влюбленно прикованные к малейшему её движению, но она всё более убеждалась, что новый гость почти стесняет их компанию. Вообще неразговорчивый англичанин, совсем онемел, импрессарио заученно рассуждал об океанской поездке, Вероника льстила и восхищалась молодостью Филумены, которая уже не чувствовала себя девочкой, а будто исполняла какую-то не особенно любимую роль. Карло был влюблен, почтителен и молод, т. е. обладал тремя свойствами, вполне оценить которые можно только в довольно зрелом возрасте. А так, он казался милым ребенком, не будучи даже забавным.

На следующее утро он был с визитом, когда Барди еще спала; вечером принес цветы в уборную, ужинать не ездили. Он бывал в театре всякий раз, как играла Филумена; к этому привыкли и считали в порядке вещей. Артистка привыкла также почти всякий раз, как выходила на балкон, видеть идущего мимо по улице Карло, который приподымал соломенную шляпу, улыбался и проходил.

Однажды случилось так, что она сидела одна с легкой мигренью, представления вечером не было, д'Орсо куда-то пропал, дня три его не было видно. Она только сейчас обратила на это внимание, рассеянно наигрывая неаполитанские песни. Чувство к Флоренции, как к родному городу, охладело и Барди думала уже о близкой поездке тоже не очень радостно. Как-то однообразна жизнь в своей пестроте.

Она съела конфету, поправила цветы в вазе, тоскливо взглянула на толстую рукопись молодого поэта, – «Пурпурная девственность», – сыграла тихохонько еще песенки две и вышла на балкон. После комнаты с жалюзи горячие камни мостовой казались белыми, серые листья сквера не шевелились и на безлюдной площади так заметно шла фигура Карло в белом. Он шел медленно, держа шляпу в руке и отирая лоб голубым платком.

– Синьор д'Орсо! – окликнула его Филумена, – если вы не торопитесь, зайдите ко мне на минуту! Не следует так забывать друзей!

Мальчик надел шляпу и вошел в подъезд.

Актриса закрыла балконную дверь и в комнате сразу стало темно и прохладно; сильнее запахло цветами, пудрой и шоколадными конфетами.

Карло, пришедший с солнца, не сразу заметил Филумену, и шел скорее на её голос к дивану.

– Ничего, что я вас зазвала? Я вас давно не видела и мне скучно сегодня.

Д'Орсо поклонился.

– Вы шли не на свиданье?

– Нет.

– Кстати, куда вы ходите мимо меня, если это не секрет?

Мальчик чуть слышно ответил:

– Никуда. Я хожу в надежде увидеть вас.

Филумена протянула с дивана руку, такую бледную в полумраке.

– Благодарю вас, д'Орсо, – сказала она серьезно. Потом замолкла, задумавшись, не отнимая руки и словно не замечая, что молодой человек гладит эту тонкую руку.

– Как вы прекрасны сегодня! Именно сегодня!

Филумена, ничего не отвечая, продолжала молчать; наконец, начала медленно, будто сама себе:

– Любовь! Вы любите меня, д'Орсо, я это знаю! И вы любите не так, как другие. Я ничего не говорила, боясь себя, боясь нарушать ваше чувство. Оно – как свежий утренний ветер в такой вот комнате! Я сама себя чувствую около вас молодой и простой… Ваша любовь делает чудо! Боже мой! Я молчала, ждала, опасалась, но теперь я вижу свою ошибку. Я люблю вас, д'Орсо, люблю такою любовью, которой сама удивляюсь, какую знала только на сцене!..