Антракт Смерти - [33]

В ушах у нее шумело, и Ева не могла понять, что это: прилив крови, шум аудитории или чьи-то громкие приказы очистить помещение.

Тут она заметила Пибоди, стоящую за кафедрой, и перепрыгнула через три ступеньки на краю сцены. Едва ее ноги коснулись пола, она снова прыгнула и сбила свою помощницу. Они обе сначала полетели вверх, а потом упали на пол, набивая себе синяки.

Ева с трудом перевела дыхание, но потом оно снова сбилось, когда на нее упал Рорк

Взрыв прогремел у нее в ушах, пол под ними задрожал. Она почувствовала, как сильный жар окутал их, как волна, и швырнул в дальний конец сцены, словно мяч.

Горящие обломки дождем посыпались на них сверху. Она смутно слышала топот бегущих ног, крики и обжигающее шипение огня.

Второй раз за последнее время она насквозь промокла под потоком воды, льющей из системы противопожарной безопасности.

— Ты в порядке? — произнес Рорк в самое ухо.

— Да, да. Пибоди! — кашляя, с болящими от дыма глазами, Ева отстранилась и посмотрела на бледное лицо своей помощницы, в её остекленевшие глаза. — Ты цела?

— Кажется да, — Пибоди моргнула. — Если не считать того, что у тебя, Даллас, две головы и одна из них Рорка. Кстати, она самая симпатичная. А еще я думаю, что ты потолстела. — Она слабо улыбнулась и потеряла сознание.

— Похоже, у нее сотрясение, — решила Ева и повернула голову так, что носом столкнулась с Рорком. — Хотя ты и правда симпатичный. А теперь слезай с меня к черту. Это очень неприлично.

— Полностью согласен, лейтенант.

Пока медики занимались Пибоди, а саперы устанавливали оцепление сцены, Ева сидела за пределами конференц-зала и пила кофе, которое какая-то неизвестная добрая душа протянула ей.

Она насквозь промокла, выпачкалась, у нее была пара порезов и множество синяков. Ева прикинула, что в ушах у нее перестанет звенеть только к Рождеству.

Но что касается всего остального, она чувствовала себя вполне хорошо.

— Тебе придется немного отремонтировать эту свалку, — сказала она Рорку.

— Тебя совсем никуда нельзя брать, не так ли?

Она улыбнулась в ответ и встала, заметив идущую к ним с докладом Дарсию:

— Хейс в тюрьме. Он отказался от адвоката. Мне кажется, что он закончит в заведении для опасных преступников с умственными нарушениями. Не думаю, что он попадет в обычную камеру. Он явно не в себе. Если это тебя утешит, то Хейс был очень разочарован, узнав, что тебя не размазало по остаткам сцены.

— Нельзя всегда получать то, чего хочешь, — сказала Ева.

— Хотя ты чертовски надолго избавишься от проведения семинаров. Надо отдать тебе должное.

— Главное, чтобы сработало.

Посерьезнев, Дарсия сказала:

— Мы успели вовремя. Спасибо.

— Это не значит, что можно обращаться в любое время.

— Я предоставлю полный отчет сегодня к концу дня, — сказала Дарсия Рорку. — Надеюсь, что ваш следующий визит будет не таким… сложным, — добавила она.

— Было приятно увидеть вас в деле, шеф Анджело. Теперь я уверен, что Олимпус в хороших руках.

— Так и есть. А знаешь, Даллас, ты выглядишь так, словно тебе надо немного отдохнуть на курорте. — Она одарила их очаровательной улыбкой. — Увидимся позже.

— У нее острый язычок. Этим она мне нравится. Я собираюсь проведать Пибоди, — начала Ева, но затем остановилась, увидев идущую навстречу Миру.

— Он умер, — коротко сообщила Мира. — У него было время попрощаться с женой и попросить меня передать тебе, что он был не прав. Гены не всегда определяют человека. Я присутствовала при его кончине. Он встретил смерть отважно и достойно. Он попросил передать, что хотел бы, чтобы ты присутствовала на церемонии в департаменте и на его похоронах.

— Что вы ему ответили?

— Я сказала, что гены далеко не всегда определяют человека. Дело в его характере. Мне нужно вернуться к его жене.

— Передайте ей, что я скорблю о её утрате и что органы правопорядка потеряли сегодня одного из своих величайших героев.

Мира наклонилась поцеловать Еву в щеку и улыбнулась, когда та увернулась.

— У тебя доброе сердце.

— И ясное видение, — добавил Рорк, когда Мира ушла.

— Ясное видение?

— Ты отсеиваешь всякий мусор и видишь суть человека.

— Никто не безупречен. Он отдал значку пятьдесят лет. Конечно, это не все, что он должен был сделать, но это пятьдесят лет. В любом случае, — она отбросила сантименты, — я иду проведать Пибоди.

Рорк взял её руку и поцеловал.

— Мы проведаем её вместе. А потом мы поговорим о настоящем отпуске на курорте.

«Ну уж ни за что», подумала Ева. Она собиралась попасть домой как можно скорее. Улицы Нью-Йорка казались ей теперь настоящим курортом.