Антони Иден - [50]

Знаменательно, что 9 марта в палате общин проходили дебаты по вопросам обороны. Это давало прекрасную возможность поговорить и о вводе немецких войск в Рейнскую область - ведь события там имели прямое отношение к безопасности и обороне Англии. Однако премьер-министр ухитрился даже не упомянуть в своей речи о том, что произошло два дня назад. Депутаты дружно последовали его примеру.

Могли ли правительства Англии и Франции дать отпор Германии и заставить ее убрать свои войска из Рейнской зоны? Да, могли. Они располагали для этого необходимыми силами и средствами, тем более что Советский Союз с самого начала занял твердую позицию отпора агрессору. Председатель Совета Народных Комиссаров СССР В. М. Молотов прямо заявил об этом в интервью Шастэне - редактору французской газеты. Как сообщают советские исследователи М. Панкратова и В. Сиполс, цитируя Архив внешней политики СССР, У марта полпредство Советского Союза в Лондоне уведомило англичан, что, по мнению правительства СССР, "единственным достойным ответом Гитлеру явилось бы всемерное укрепление коллективной безопасности, включай и те меры принуждения в отношении Германии, на которые сочла бы возможным пойти Лига Наций".

Советский Союз в то время предлагал реальное средство, которое могло бы обуздать агрессора и обеспечить прочную безопасность Европы. Он выступал за тесное сотрудничество СССР, Англии и Франции. 2 апреля 1936 г., как свидетельствуют официальные документы, приводимые М. Панкратовой и В. Сиполсом, Советское правительство довело до сведения правительства Англии, что для спасения Европы "крайне необходимо возможно более тесное сближение в борьбе за мир между СССР, Францией и Великобританией". Москва подчеркивала, что "только срочное укрепление коллективной безопасности, готовой ответить на всякую новую агрессию Германии решительными действиями, может привести Гитлера к сознанию, что мир все-таки выгоднее, чем война".

Таким образом, в Лондоне не могло быть никаких сомнений относительно позиции Советского Союза. Но английские правящие круги оставались глухи к голосу здравого смысла. Они решили действовать иначе.

В записке, составленной в это время Иденом для членов кабинета, говорилось: "В наших интересах заключить с Германией далеко идущее и на возможно более длительный срок соглашение об урегулировании, пока еще Гитлер в настроении пойти на это". Английский кабинет одобрил предложение Идена. Итак, несмотря ни на что, - курс на генеральное соглашение с нацистской Германией. А для этого ее "умиротворение" должно продолжаться, и первой задачей в этом плане была легализация гитлеровской акции по ремилитаризации Рейнской зоны.

Но как же французы? Проглотят ли они без сопротивления резкое ухудшение своих стратегических позиций и не попытаются ли силой восстановить прежнее положение? Чтобы исключить такую возможность, Иден и Галифакс срочно отправились в Париж.

Комментируя эту поездку, некоторые из биографов Идена истолковали прикомандирование Галифакса как свидетельство недостаточного доверия к молодому министру со стороны Болдуина и "стариков". Поручая ему столь важную миссию - решение вопроса войны или мира, они, тем не менее, обеспечивали надзор за ним члена внутреннего кабинета. Несмотря на всю свою популярность в Англии и за рубежом, Иден во внутреннем кабинете пользовался намного меньшим влиянием, чем Галифакс.

Идену и Галифаксу удалось провести свою линию в Париже на совещании стран - участниц Локарнских соглашений. Ту же линию Иден отстоял и на сессии Совета Лиги Наций, собравшегося в Лондоне 14 - 17 марта для рассмотрения жалобы Франции и Бельгии на нарушение Германией Версальского и Локарнского договоров. Совет признал, что Германия нарушила договоры, и этим ограничился. Выступление в Совете советского наркома М. М. Литвинова, разоблачившего агрессивные внешнеполитические планы германского фашизма и заявившего о готовности СССР "принять участие во всех мероприятиях, которые будут предложены Совету Лиги локарнскими державами" и которые "будут приемлемы для других членов Совета", не встретило поддержки. Никаких мер предложено не было. Об этом позаботились прежде всего английские представители.

Обеспечив таким образом по существу легализацию и поддержку германской акции, лондонское правительство сочло, что нужно обсудить вопрос и в парламенте, не опасаясь нежелательной для себя реакции.

по и закрепились на обоих берегах Рейна. Дебаты открылись речью Идена. Он заявил, что целью английского правительства в создавшейся ситуации является, "во-первых, устранить опасность войны, во-вторых, создать условия, при которых переговоры могли бы иметь место, и, в-третьих, обеспечить успех этих переговоров с тем, чтобы они могли укрепить коллективную безопасность". Далее должна быть создана "более счастливая атмосфера, позволяющая провести более широкие переговоры по экономическим аспектам вооружений, что является незаменимым для обеспечения умиротворения Европы". Как эти слова были далеки от истинных намерений!

На самом деле английское правительство имело в виду снять для себя опасность военного столкновения г Германией, организовав ее нападение на страны, находящиеся к востоку. А это совсем не равнозначно понятию "устранение опасности войны". Да и для себя Англия по устранила эту опасность, она лишь усилила тяжесть войны, с которой столкнулась всего через три с половиной года. Как справедливо отметил английский историк Чарльз Уэбстер, именно ремилитаризация Рейнской зоны явилась "актом, который делал будущую войну неизбежной". Утверждение же о том, что намечавшаяся сделка с Гитлером должна была "усилить коллективную безопасность", является образцом английского политического лицемерия, ибо политика "умиротворения" была антиподом, отрицанием политики коллективной безопасности. К этой же категории относятся и слова об "умиротворении" Европы, которые должны были маскировать линию на "умиротворение" фашистских государств.