Антони Адверс, том 2 - [73]
- Когда закончите, сеньор, найдете меня внизу, - сказал он. - Нам желательно быть в доке не позднее чем через два часа. Светает рано, а дон Эстебан засиделся над бумагами дольше, чем мы думали. Если потребуется, я разбужу Его Превосходительство, и он их подпишет, но, думаю, вы закончите раньше, чем он уйдет почивать. В доке все подготовлено. Я отдал последние распоряжения час назад, на обратном пути из Реглы. - Он отворил Антони дверь, извинился и ушел вниз.
Когда Антони с Хуаном вошли, секретарь поднял голову и кивнул. Он представился немного нервно.
- Мне нужно еще по меньшей мере полчаса, дон Антонио, сказал он. - Очень долго переписывать в трех экземплярах. Все три должны нести собственноручную подпись и печать. Сожалею, что задержал вас. Не соблаговолите ли присесть? Правда, стулья не слишком удобные. - Он скривился и заерзал, подозрительно разглядывая гитару. Потом снял нагар со свечей и поспешно возобновил работу. Антони поблагодарил, и они с Хуаном опустились на стулья по двум сторонам большого портрета дона Филипа IV.
Было тихо, слышался только скрип секретарского пера, да поступь часового внизу. Секретер, за которым дон Эстебан быстро и усердно строчил, был ярко освещен свечами, еще одна свеча горела в канделябре у входной двери; остальное помещение заполнял лунный свет и черные, колышущиеся тени пальм.
"Всем офицерам, служащим, капитанам и шкиперам, всем верноподданным слугам испанской короны: по выходе доброго корабля "Ариостатика" из нашего порта Гавана на Кубе..." - выводил секретарь третий раз за вечер.
Тихо отворив скрытую за портретом дверь, Антони и Хуан растворились на темной крутой лесенке.
Под луной вчерашний тенистый дворик преобразился. Длинные серебристые лучи пробивались через пальмовый потолок, обращая патио в сказочный лес, где в понижениях тропинок собирались озерки белесого тумана. Единственной узнаваемой приметой оставался фонтан посреди лужайки.
Антони надеялся увидеть освещенные окна. Но за пальмовой чащей темные стены дворца были безжизненны. Он полагал, что догадывается, где ее покои - в направлении тропинки, по которой она ушла вечером. Однако он не мог знать наверняка. Они дошли до фонтана. Антони снова огляделся. Ни огонька. Только мигают светляки. Ладно, он попробует.
- Пой, Хуан - от всего сердца!
- Вы говорили, дама хороша собой?
- Прекрасна, как ночь! - воскликнул Антони с дрожью волнения.
- Тогда вот это! - сказал Хуан.
Струны заиграли вступление. И вдруг древний двор Лос-Молиноса заполнила еще более древняя баллада.
На середине второго куплета молодой тенор остановился. Оба ждали. В двойном окне над балконом блеснул свет. Снаружи часовой перестал ходить. Казалось, весь дворец прислушивается. Антони чувствовал, что кто-то вышел на балкон. Он взбежал по ступеням, поднял лицо и различил лунный отблеск на золотых эполетах. На балконе стоял Лас-Касас. Это в крыле, противоположном тому, в которое, Антони думал, она ушла. Хуан снова запел.
А если она так и не даст о себе знать! Как посмеется губернатор! Вот зажегся еще свет. Но не там же, ниже. Хуан снова замолк. Антони вслушивался. Тихо, только слышно биение собственной крови. Ни звука, ни знака от нее.
Тут в другом конце сада раздался тихий хлопок в ладоши. Антони выхватил у Хуана гитару и взбежал по ступеням, и дальше вдоль тропинки, по которой она вечером ушла. Он увидел свет одной свечи на втором этаже. Он выбежал из-за пальм и оказался у восточной стены патио. Прямо перед ним была тяжелая чугунная решетка. Кто-то стоял в окне. Он едва ее различал. Она была в белом, что-то темное закрывало ее волосы. Он мягко провел рукой по гитарным струнам. Ответом ему был легкий стук веера по подоконнику.
- Сеньорита, - сказал он, - я пришел попрощаться и поблагодарить за розу.
- Это действительно вы, дон Антонио? Где вы отыскали свой голос? У меня в волосах есть еще роза. Спойте, и я осыплю вас лепестками.
Он подошел ближе стене и, глядя вверх, увидел ее закинутые за голову голые руки. Несколько белых лепестков усталыми мотыльками запорхали в воздухе. Словно нищий, он подставил шляпу, выпрашивая еще.
- Вы уже получили свою награду, - прошептала она. - Будет еще песня, будут и лепестки. - Она снова рассмеялась.
- Ах, Долорес, ради всего святого, не мучь меня. Ты знаешь, что свой поющий голос я оставил у фонтана. Сегодня мне мало розы.
- Вам не по вкусу мои цветы? - сказала она.
Он подошел ближе к стене и протянул руки к окну.
- Сойди вниз! - прошептал он.
Словно в насмешку, она уронила цветок ему на грудь.
Он поймал розу и продолжал молить. Сотни нежных слов, которых он, казалось, и не знал прежде, лились с его губ. Если бы только она спустилась к нему, на одно только мгновение!
- Долорес, Долорес! Ужели вы не знаете, что несколько минут, отпущенные нам в этой жизни, истекают? Сегодня я отправляюсь на другой край света. Сейчас! Через несколько минут я должен буду вас покинуть. Ужели вы останетесь там, наверху? Спуститесь, о Печаль Фонтана, не дайте моему сердцу погибнуть во цвете лет! Долорес, Долорес! - Он снова и снова шептал ее имя. Потом голос его сорвался. В наступившей тишине он услышал, что у нее перехватило дыхание.
Небольшое, но яркое художественное наследие Эдгара Аллана По занимает особое место не только в американской, но и во всей мировой литературе. Глубокое знание человеческой души, аналитическая острота ума, свойственные писателю, поразительным образом сочетаются в его произведениях с необычайно богатои фантазией. «По был человек плененный тайнами жизни — писал М. Горький. — Все что сказано и что мог сказать этот человек, рисует его как существо, охваченное святой страстью понять душу свою, достичь глубины ее».
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.