Антони Адверс, том 2 - [72]
Антони глубоко вдохнул теплый соленый воздух. Сегодняшний вечер принадлежит ей и ему. Он живет сполна, живет настоящей минутой. Он, впервые в жизни, властен распоряжаться событиями. В Гаване дела складывались как нельзя лучше. Теперь он должен позаботиться, чтоб они вели себя так и впредь. Последний его вожатый исчез; оборвался на полуслове в Регле.
Антони был рад, что расстался с Чибо. Он привязался к нему, он ему благодарен. Да, но хорошо, что он сидит в лодке, занятый собственным делом, сам держит румпель. С ним только слуга. Bueno, так и должно быть.
Он завладеет "Ариостатикой" и поведет ее в Африку. Как, неизвестно. Но он верил в свой успех, верил в себя. От выпитого у Чибо вина город и залив были чуть красивее, чем просто от лунного света. Это был немного безумный, искаженный мир Долорес и неведомых приключений, славных, прекрасных, волнующих. Этот мир не имеет конца. В нем нет места смерти и поражению. Радости его неисчерпаемы, как и способность радоваться. Он суров, реален и юн. И все же - он прекрасен, как мечта, он - лунный свет и сумасшедшая музыка на воде.
Антони уверенно выпрямился и взял управление в свои руки. Чуть отклонившуюся от курса лодку он направил прямо на огни пристани. Он велел Хуану убрать гитару, а гребцам - грести ровнее. Он заметил, что "Вампаноаг" снялся с якоря и скользит в дальнем конце залива. Надо полагать, капитан Джорхем распродал последние статуи. Что ж, усвоенное на "Вампаноаге" пригодится теперь. Прощай, "Вампаноаг"! Прощай, все!
Они подошли к причалу. Антони дал загребному золотую монету для команды. Благодарности и пожелания счастья неслись ему вслед, когда он легко поднимался по ступеням. Через минуту он уже летел в экипаже через темные узкие улочки старого города.
За городской стеною лошади перешли на быструю рысь, и еще резвее побежали по ровной белой дороге в тенях призрачных пальм, которые двойным рядом резных плюмажей тянулись вдоль бесконечной аллеи. Здесь, в долине, лежала тонкая муаровая мгла, она напоминала о северной прохладе, о запахе тяжелой росы на траве и листьях, о слабом мерцании зелени в туманном свете луны. Лошади неслись галопом, думая, что бегут к дому. К предвкушению радости добавился восторг полета. С ними летела божественная бесшабашность. Голос Хуана, выводивший андалузскую любовную песню, отдавался над пустыми плантациями как зовы неземной, поэтической охоты. В отдалении выли собаки. У дверей хижин черные фигуры, подсвеченные оранжевыми сиянием изнутри, провожали взглядами несущийся экипаж. Наконец возница остановил коней у придорожного родника.
- Если он напоит их сейчас, у них будет запал, - сообщил Хуан.
- Пусть, - отвечал Антони, - мне все равно, лишь бы они довезли нас до сада.
Он слушал, как лошади хлебают и отдуваются, как шумит, низвергаясь в озерцо, вода. Лунный луч падал на ручеек, сбегавший по траве и мху с крутого склона. Все, кроме этого освещенного пятачка, было в глубокой тени. Глаз невольно замирал на искрящемся водопадике, словно на миниатюрном освещенном пейзаже.
Это длилось всего несколько минут, но, пока Антони разглядывал причудливую маленькую Ниагару, которая, мнилось, бежала из тропической страны фей через легкую дымку венериных волос, коралловая красавица-змейка приползла к озерцу напиться. Под луной ее яркая кожа казалась темным янтарем. Так изящны были ее движения, так грациозны и первозданны, что в них не было и капли зловещего. Черной раздвоенной молнией мелькал крошечный язычок, разгоняя по воде почти невидимые круги. Луна вспыхивала в миниатюрном зрачке. Тут одна из лошадей с шумом втянула воду. Змейка исчезла.
Антони глядел на нее без всякой задней мысли, как Адам до своего падения мог глядеть на первую змейку в Раю. Он чувствовал, что она придает тропической ночи выражение и смысл на языке, выходящем за пределы слов.
Хуан оказался плохой Кассандрой. Крепких маленьких лошадок не так легко было опоить. Через десять минут они были в Лос-Молиносе.
По светящимся окнам центрального эркера Антони понял, что секретарь еще работает, хотя время уже шло к полуночи. Часовой не хотел впускать их, несмотря на пропуск. Время позднее, и он оглядывал посетителей, и особенно гитару, с подозрением. Он обыскал инструмент. Подошел сержант, но и он не умел читать. Пришлось в конце концов послать за команданте. Пока они ждали, Хуан натягивал струны и причитал. Он боялся, что потерял настрой. Но вот наконец явился дон Хесус, и ворота отворились.
Поднимаясь по широким ступеням в приемный покой, Антони не упустил случая вложить в ладонь команданте "наименьшую сумму, которая не оскорбила бы его честь". Очевидно, на такой случай дон Хесус имел нечто вроде специального потайного кармана, поскольку стопка золотых монет исчезла, как не бывало. Она не звякала и не выпирала. Команданте ничуть не изменился, разве что стал чуть дружелюбнее и развязнее. Его левое веко, левое плечо и левый эполет обвисли. На эту же сторону съехали усы, и он слегка припадал на левую ногу. Антони гадал, не с этой ли стороны припрятано золото. Дон Хесус явно предполагал, что Хуан останется в прихожей, но, когда тот прошел с хозяином, возражать не стал.
Небольшое, но яркое художественное наследие Эдгара Аллана По занимает особое место не только в американской, но и во всей мировой литературе. Глубокое знание человеческой души, аналитическая острота ума, свойственные писателю, поразительным образом сочетаются в его произведениях с необычайно богатои фантазией. «По был человек плененный тайнами жизни — писал М. Горький. — Все что сказано и что мог сказать этот человек, рисует его как существо, охваченное святой страстью понять душу свою, достичь глубины ее».
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.