Антони Адверс, том 2 - [6]
Счастливая тишина, исполненная дружества и довольства, снизошла на собравшихся. Все были друг от друга в восторге. Майор-гасконец, потомок нищих дворян, бретеров и гуляк, вещал что-то капитану Джорхему, чей дед был английский мятежник.
Антони, созерцая похожего на крысу каптенармуса, думал: "Без сомнения, никогда еще от начала мира не собиралось за одним столом столько бравых удальцов и такие славные морские волки, как капитан Джорхем и его помощник".
Неважно, что слов капитана Джорхема они не понимали рассудком. Что такое рассудок? Да и где он? Всех восторгали сами звуки, которые издавал старый моряк. Человек, который победил ящерицу! С шести метров, заметьте! Когда он смеялся своей шутке, дворик отвечал ревом. Два смуглых, грязных мальчика в обнимку сидели на могучей виноградной лозе и, болтая, смотрели вниз, словно обезьянки, взирающие на львиное пиршество. Однако Антони чувствовал, и остальные чувствовали, что мальчики эти тоже часть их превосходного общества. Они тоже оценены по достоинству и приняты в компанию. Да, все превосходно. Все счастливы. Он счастлив. Они счастливы.
Антони никогда столько не пил и не веселился. Вино струилось в его крови. Мир, слегка расплывчатый, сверкал на солнце подобно лесной чаще. Узор виноградных листьев на шпалере, их тень на каменных плитах - все это было прекрасно, неповторимо.
После нескольких первых бутылок Антони еще чувствовал себя зрителем, подчас даже неблагосклонным. Потом, раз за разом возвращаясь к багряному стакану, он как бы погрузился в совсем иную атмосферу. Он достиг восторга, теплоты, восхитительной легкости и полного единства с безупречным миром. Он знал: так оно все и есть на самом деле, просто трезвый взгляд этого не видит. Мир перед Антони стал четче и как бы больше. Предметы были обрамлены в янтарь, а то, что дальше, стало еще запредельнее, омытое золотоносным светом. Ни с кем ему не было так легко, как с этими людьми во дворе. Все они, до сегодняшнего дня незнакомые, его друзья. Вселенная бестревожна. Его допустили в райское братство.
Это все вино, солнце и виноград. Солнце? Антони поднял голову и посмотрел на солнце сквозь виноградные листья. Свет и тень в виноградной беседке плавно колыхались, и Антони понял, где он на дне озера, воздушного озера. Конечно! Он вспомнил. Такой свет был под платаном, где он впервые очнулся к жизни. Никто не помнит первородный мрак. В памяти ожила та полная, простая, безусловная радость. Свет, тепло и радость вошли в его плоть и кровь, они и сейчас там. Они всегда будут с ним. Они - это он. Как лицо на миниатюре, его лицо! Он загукал по-младенчески, зашевелил руками, ногами, удивляясь и радуясь их движениям. Он думал; он грезил.
Это солнце производит из земли пищу, вино и радость. Оно дает свет на потребу глаз. В свете движутся тени, люди и вещи, которые для света суть тени как таковые, проекции иных реальностей. Когда ты трезв, ты не видишь, что отбрасывает эти тени. Ты забываешь об их источнике, и потому не видишь ни людей, ни вещей. Сейчас Антони по крайней мере приблизился к этим родственным существам и предметам. Он видит их, как они есть. Можно подойти совсем близко и познать их суть. Разделяющая тьма исчезла. В свете солнца все стало одной субстанцией. Все ликовало вместе с теплом и светом, льющимися на маленький дворик. Еда и вино - от света. Люди едят и пьют, и наполняются светом. Все - одна субстанция, люди и вещи. И все питается светом.
Все пьют и едят, всегда и везде. Антони рвался поведать об этом, но не мог. Это солнце каждодневно накрывает яствами стол, за которым собирается человечество. Или нечто, сотворившее солнце... Антони встал, потрясенный этой глубокой мыслью, спеша поделиться и не находя слов. С губ его сорвалось глухое мычание. Он не мог объясниться. Ему что-то кричали, он не понимал. Он огорчился. Куда-то побрел. Мир перед ним распахнулся. Свет стал ярче. Вспыхивал. Струился.
Огромный, накрытый сияющей скатертью стол уходил к горизонту белой дорогой, и по нему брели все народы человеческие. За горизонтом не было ничего, только выплывали из бездны облака. Он тоже мог приблизиться к столу и разделить трапезу. Он, шатаясь, двинулся вперед, и оказался вроде бы на самом столе. Он сел. Скатерть сверкала, как солнце на воде, слепя глаза.
Оказалось, он вовсе и не хотел есть. Голова кружилась. Он подпер ее рукой и к чему-то прислонился. Прошел час, другой. Потом в глазах прояснилось. Исполинский стол солнца исчез. Антони сидел на краю тротуара у входа в ресторацию и глядел на Страда-Балби, длинную, ослепительно-белую, тихую в послеполуденный зной.
Ах да, конечно! Это же Генуя! Он только что о чем-то думал. О чем? О причастии? О чем-то в этом роде. О древних трапезах любви? Ладно, неважно. Сколько он тут просидел? Где капитан? Они что-то собирались покупать. Какое сегодня число? А впрочем, не все ли равно! Он пошел во двор, стараясь собраться с мыслями. Он пил воду, много воды. Какая безвкусная! Женщина в красной юбке смеется над ним. Все вдруг прояснилось. Наверно, он спал долго. Осталось ощущение довольства и беспечности. Земля под ногами выровнялась. Хорошо!
Небольшое, но яркое художественное наследие Эдгара Аллана По занимает особое место не только в американской, но и во всей мировой литературе. Глубокое знание человеческой души, аналитическая острота ума, свойственные писателю, поразительным образом сочетаются в его произведениях с необычайно богатои фантазией. «По был человек плененный тайнами жизни — писал М. Горький. — Все что сказано и что мог сказать этот человек, рисует его как существо, охваченное святой страстью понять душу свою, достичь глубины ее».
В начале девятнадцатого столетия Британская империя простиралась от пролива Ла-Манш до просторов Индийского океана. Одним из строителей этой империи, участником всех войн, которые вела в ту пору Англия, был стрелок Шарп. В романе «Трафальгар стрелка Шарпа» герой после кровопролитных битв в Индии возвращается на родину. Но французский линкор берет на абордаж корабль, на котором плывет Шарп. И это лишь начало приключений героя. Ему еще предстоят освобождение из плена, поединок с французским шпионом, настоящая любовь и участие в одном из самых жестоких морских сражений в европейской истории. В романе «Добыча стрелка Шарпа» герой по заданию Министерства иностранных дел отправляется с секретной миссией в Копенгаген.
В начале девятнадцатого столетия Британская империя простиралась от пролива Ла-Манш до просторов Индийского океана. Одним из строителей этой империи, участником всех войн, которые вела в ту пору Англия, был стрелок Шарп. В романе «Тигр стрелка Шарпа» герой участвует в осаде Серингапатама, цитадели, в которой обосновался султан Типу по прозвищу Тигр Майсура. В романе «Триумф стрелка Шарпа» герой столкнется с чудовищным предательством в рядах английских войск и примет участие в битве при Ассайе против неприятеля, имеющего огромный численный перевес. В романе «Крепость стрелка Шарпа» героя заманят в ловушку и продадут индийцам, которые уготовят ему страшную смерть. Много испытаний выпадет на долю бывшего лондонского беспризорника, вступившего в армию, чтобы спастись от петли палача.
События Великой французской революции ошеломили весь мир. Завоевания Наполеона Бонапарта перекроили политическую карту Европы. Потрясения эпохи породили новых героев, наделили их невиданной властью и необыкновенной судьбой. Но сильные мира сего не утратили влечения к прекрасной половине рода человеческого, и имена этих слабых женщин вошли в историю вместе с описаниями побед и поражений их возлюбленных. Почему испанку Терезу Кабаррюс французы называли «наша богоматерь-спасительница»? Каким образом виконтесса Роза де Богарне стала гражданкой Жозефиной Бонапарт? Кем вошла в историю Великобритании прекрасная леди Гамильтон: возлюбленной непобедимого адмирала Нельсона или мощным агентом влияния английского правительства на внешнюю политику королевства обеих Сицилий? Кто стал последней фавориткой французского короля из династии Бурбонов Людовика ХVIII?
Новый приключенческий роман известного московского писателя Александра Андреева «Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого» рассказывает о необычайных поисках сокровищ великого гетмана, закончившихся невероятными событиями на Украине. Московский историк Максим, приехавший в Киев в поисках оригиналов документов Переяславской Рады, состоявшейся 8 января 1654 года, находит в наполненном призраками и нечистой силой Збаражском замке архив и золото Богдана Хмельницкого. В Самой Верхней Раде в Киеве он предлагает передать найденные документы в совместное владение российского, украинского и белорусского народов, после чего его начинают преследовать люди работающего на Польшу председателя Комитета СВР по национальному наследию, чтобы вырвать из него сведения о сокровищах, а потом убрать как ненужного свидетеля их преступлений. Потрясающая погоня начинается от киевского Крещатика, Андреевского спуска, Лысой Горы и Межигорья.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.