Антон и Степанида - [7]

— Дай-ка сюда, может мне это и поможет.

— Хорошо, только смотри не проболтайся.

— Могила! А это тебе, за моральный ущерб, — после чего, я вынул из внутреннего кармана куртки шкалик коньяка и протянул его с поклоном Гумбольту. Тот аж «раскраснелся» от удовольствия.

Вначале, я просто не знал с чего начать. Ибо с трудом верил в то, что такой умный преступник, не побоявшийся расстаться для привлечения к себе внимания, даже с бриллиантом мог, так опростоволоситься, оставив в когтях жертвы часть своей шерсти. Тут что-то явно не то. Наверняка он ее специально подбросил, чтобы навести на ложный след.

Но потом я все-таки сумел стронуться с места.

В этом, как говорится мне помогло само провидение.

Когда я приехал к убитому горем родителю, доложить о результатах своих поисков. То вовремя беседы с ним заметил, что пострижен он как-то странно.

На затылке его головы, ближе к левому уху, имелось место, где шерсть была выстрижена явно сильнее. Даже виднелась небольшая проплешина. Словно бы, кто-то не выстриг, а похоже вырвал шерсть из данного места.

— Вот это да! — подумал я и долго не раздумывая, показал своему старому другу клочок имеющейся у меня шерсти.

— Что это? — спросил он.

— А вот сейчас и проверим, — ответил я и, приложил Клочок к нужному месту. — Блин! Подходит тютелька в тютельку, как по цвету, так и по фактуре.

— И, что это значит? — поинтересовался мой друг. Делая вид, что все еще ничего не понимает.

— А то, уважаемый мой Леопольд, что этот клок выстрижен, а может быть и вырван из вашей головы!

— Ну и что в том такого? Почему это Вы теперь, так зло на меня смотрите?

— Только то, что именно этот клок и был обнаружен, на теле вашей дочери.

— Так значит ты думаешь, что я желал смерти собственной дочери!

— Да ничего я такого не думаю! Просто, вспомни для начала, кто мог ее подбросить жертве, по твоему?

Он начал лихорадочно соображать. Это длилось довольно долго. Потом он вдруг, неожиданно хлопнул себя задней лапой по лбу и произнес:

— Это мог сделать, только парикмахер! Теперь я понял, почему он меня, так больно стриг.

— Тогда надо срочно его брать! — сказал я. Хотя у меня не было полной уверенности в том, что это именно парикмахер виновен в смерти Марлен.

В итоге получилось, что я, как в воду глядел. Когда цирюльника повязали, то выяснилось, что у него на момент убийства было железное алиби. Я уже хотел было, всплакнуть от безнадеги, как вдруг цирюльник случайно вспомнил о том, что в этот самый день к нему в салон заскочил один чудила, и схватив мусорный бачок, с отходами производства, тут же удрал прочь с невероятной скоростью. Нет разглядеть его он не сумел. Заметил лишь, что это был молодой кобель.

— С этого и надо было начинать, — сказал я, и попросил Степаниду отпустить задержанного. Потому. что был уверен в том, что он сказал правду.

Тщательно взвесив все имеющиеся в моем распоряжении факты, я пришел к выводу о том, что ответ на вопрос кто же все-таки убил девушку, надо искать где-то в прошлом ее отца. Потому как вспомнил, что он одно время работал судьей. И значит имел полное моральное право по своему усмотрению наказывать в той или иной мере провинившихся граждан. Вполне возможно, что он своим приговором обидел кого-либо настолько, что тот решил за это, так жестоко ему отомстить. И тогда я начал его трясти уже основательно. В конце концов мне удалось выяснить, что незадолго до своего смещения с поста судьи он вынес приговор по одному очень громкому делу, о похищении крупной партии ценностей из государственного хранилища. Но он точно помнит, что среди них не было бриллиантов. Хотя изумруды вроде были.

Подняв материалы по данному делу я выяснил, что больше всех из участников преступления пострадал заместитель начальника этого хранилища. Ему дали пятнадцать лет. Он так и не вышел на свободу. Умер в тюрьме задолго до окончания срока, подвело сердце. Вскоре после того, как узнал о том, что его жена, не выдержав травли со стороны Общества, покончила жизнь самоубийством, вскрыв себе вены. Их единственному ребенку, мальчику, было тогда всего шесть лет. Теперь же ему стукнуло уже за двадцать. Ведь с той поры минуло ровно пятнадцать годков.

Так вот похоже где кошка зарыта, решил я. И стал наводить справки путем подкупа, а кое- где и шантажа. В конце концов мне удалось разыскать мальца. И не улыбайтесь! Это было сделать непросто. Ведь он сменил фамилию. Так, что, если бы один из фигурантов того самого дела не признал его по фотографии, которую я ему показал в числе снимков других подозреваемых, я вполне возможно ничего бы и не добился, да еще бы вдобавок и просадил впустую львиную долю своих заначек. А уж подобное и вовсе никуда не годится.

Как ни странно им оказался, тот на кого бы я никогда сам не подумал. Это был никто иной, как жених убитой!

ЕКЛМН, — подумал я, — да его надо брать, как можно скорее! Коли это сделал он, в чем я впрочем мало сомневался, то его нужно точно отправить, как минимум в психушку. Ибо нормальный гражданин неспособен быть настолько мстительным и коварным!

Но, как выяснилось позже, на этот раз я сильно ошибся. Он не только оказался вполне дееспособным, но еще и крайне толково объяснил, зачем он все это сделал. Правда перед этим, он поинтересовался у меня, где он все же допустил роковой прокол?