Антон Хансен Таммсааре - [2]
«У каждого человека, — сказал однажды Таммсааре, — есть два сильных врага: его собственные человеческие слабости и окружающие обстоятельства. Всю жизнь он должен с ними бороться, если у него есть какая-то цель». Сам писатель из битвы с этими врагами неизменно выходил победителем. Он работал так же много и упорно, как его родители на своем участке.
В гимназии Таммсааре встречает первый год нового, XX века, ставший для него началом литературного пути.
Свои первые рассказы, появившиеся на страницах тартуских газет, писатель подписывал инициалами «А. X. Т.». Вскоре молодой автор заменяет инициалы подписью «А. X. Таммсааре», которая и стала его литературным именем.
Уже ранние рассказы и повести Таммсааре показали, что в эстонскую литературу пришел писатель с ярким и самобытным дарованием. Легко, естественно набрасывает он картины деревенской жизни. Старый Мате и его жена, всю жизнь прожившие в хибарке на чужой земле («Старики из Мяэтагузе»), батрацкие семьи Лай и Кааз («Две четы и одинокий»), старая хозяйка кадакаская Мари, упрямо отвергающая любые новшества своего молодого зятя («Старики и молодые») — все они взяты из самой гущи эстонского деревенского быта того времени. Таммсааре словно обладал способностью остановить «летучее явление жизни во всей его полноте» и перенести на свои страницы.
Писателя интересует действительность «со всеми ее житейскими дрязгами, мельчайшими подробностями». Когда-то Гоголь писал: «Это полное воплощение в плоть, это полное округление характера совершалось у меня только тогда… когда, содержа в голове все крупные черты характера, соберу в то же время вокруг него все тряпье до малейшей булавки, которое кружится ежедневно вокруг человека». Так и Таммсааре. Все у него предельно просто и точно. Даже природа и та всегда связана с человеком, с его трудом. «Солнце уже зашло. Только багровое зарево отмечает место, где скрылось светило. Золотистые облака, точно венок, окаймляют край небосвода». И заканчивает это короткое описание фразой, возвращающей к делу, к быту: «По приметам стариков, это предвещает ветреные дни» («Старики и молодые»).
Весной 1903 года Таммсааре сдал экзамены на аттестат зрелости. Литературная деятельность его была замечена. Он получил приглашение в редакцию газеты «Театая» («Вестник») в Таллин.
Это было время, предшествовавшее революции 1905 года, когда стала отчетливо ощущаться несостоятельность старого порядка вещей.
Работа в газете не только познакомила писателя с разными сторонами жизни большого города, его трудового люда, позволила непосредственно соприкоснуться с революционными событиями, но и дала свои уроки мастерства литературного, ощущение веса и ценности слова.
Поглощенный журналистикой, Таммсааре написал в те годы же много художественных произведении. Они созданы на новом для него городском материале и полны сочувствия к трудовому народу. С возмущением пишет художник о жестокой и безжалостной эксплуатации, об отрицательных сторонах мира собственников.
Один из лучших рассказов тех лет «Газетчица номер семнадцать» (1904) повествует о маленьком, униженном жизнью и людьми человеке. У старенькой газетчицы не осталось даже собственного имени, один лишь порядковый номер, некому ей рассказать о своей печальной доле. Ведь «ее жалобы мешают людям», — с горькой иронией замечает писатель. И невольно вспоминается Мармеладов из «Преступления и наказания» Достоевского, крик, вырвавшийся из глубины его души: «Ведь надобно же, чтоб у всякого человека было хоть одно такое место, где бы и его пожалели!»
Таммсааре не был сам участником революционных событий, но они нашли отражение в его творчестве.
В рассказе «Ради спасения» (1905) Таммсааре создает образ рабочего-революционера. Смертельно раненный, он завещает живым довести борьбу до конца.
В повести «Клад» писатель с мучительной болью говорит о произволе карателей в деревне, где народ беспомощен, забит, невежествен.
После победы реакции, когда одна за другой были закрыты прогрессивные газеты, Таммсааре возвращается в Тарту и поступает на юридический факультет Тартуского университета. Ему было в то время почти тридцать лет.
Он занимается с колоссальным упорством, проделывая поистине гигантскую работу. «Ведь мне нужно столько узнать! — говорит он, — Сумею ли я когда-нибудь утолить эту жажду?» Среди огромного количества прочитанного (а читал он на семи языках) особенно выделяет русскую литературу, в частности Достоевского, Толстого, Гоголя, считая, что некого поставить рядом с ними.
Но самой интересной книгой на свете Таммсааре считал человека с его душой, чувствами, желаниями, радостями и огорчениями, прихотями и твердыми, окаменевшими принципами. И эту книгу стремился прочесть всю жизнь.
Теперь писателя больше занимают проблемы психологического и философского характера. Его героями становятся молодые интеллигенты — студенты, врачи, учителя, журналисты. Он стремится уловить самые тонкие, мимолетные движения человеческой души.
Весной 1911 года, когда оставалось сдать последние государственные экзамены, у Таммсааре открылся туберкулез. Он оставил университет и осенью 1912 года едет лечиться на Кавказ. Это был единственный случай, когда писатель уезжал за пределы Эстонии. Через год, окрепший, он вернулся к брату в К
Литературная газета (Москва).- 1989.- 29 марта.- (№ 13 (5235)).- С. 4.
«„Герой“ „Божественной Комедии“ – сам Данте. Однако в несчетных книгах, написанных об этой эпопее Средневековья, именно о ее главном герое обычно и не говорится. То есть о Данте Алигьери сказано очень много, но – как об авторе, как о поэте, о политическом деятеле, о человеке, жившем там-то и тогда-то, а не как о герое поэмы. Между тем в „Божественной Комедии“ Данте – то же, что Ахилл в „Илиаде“, что Эней в „Энеиде“, что Вертер в „Страданиях“, что Евгений в „Онегине“, что „я“ в „Подростке“. Есть ли в Ахилле Гомер, мы не знаем; в Энее явно проступает и сам Вергилий; Вертер – часть Гете, как Евгений Онегин – часть Пушкина; а „подросток“, хотя в повести он – „я“ (как в „Божественной Комедии“ Данте тоже – „я“), – лишь в малой степени Достоевский.
«Много писалось о том, как живут в эмиграции бывшие русские сановники, офицеры, общественные деятели, артисты, художники и писатели, но обходилась молчанием небольшая, правда, семья бывших русских дипломатов.За весьма редким исключением обставлены они материально не только не плохо, а, подчас, и совсем хорошо. Но в данном случае не на это желательно обратить внимание, а на то, что дипломаты наши, так же как и до революции, живут замкнуто, не интересуются ничем русским и предпочитают общество иностранцев – своим соотечественникам…».
Как превратить многотомную сагу в графический роман? Почему добро и зло в «Песне льда и огня» так часто меняются местами?Какова роль приквелов в событийных поворотах саги и зачем Мартин создал Дунка и Эгга?Откуда «произошел» Тирион Ланнистер и другие герои «Песни»?На эти и многие другие вопросы отвечают знаменитые писатели и критики, горячие поклонники знаменитой саги – Р. А. САЛЬВАТОРЕ, ДЭНИЕЛ АБРАХАМ, МАЙК КОУЛ, КЭРОЛАЙН СПЕКТОР, – чьи голоса собрал под одной обложкой ДЖЕЙМС ЛАУДЕР, известный редактор и составитель сборников фантастики и фэнтези.
«Одно из литературных мнений Чехова выражено в таких словах: „Между прочим, читаю Гончарова и удивляюсь. Удивляюсь себе: за что я до сих пор считал Гончарова первоклассным писателем? Его Обломов совсем не важная штука. Сам Илья Ильич, утрированная фигура, не так уже крупен, чтобы из-за него стоило писать целую книгу. Обрюзглый лентяи, каких много, натура не сложная, дюжинная, мелкая; возводить сию персону в общественный тип – это дань не по чину. Я спрашиваю себя: если бы Обломов не был лентяем, то чем бы он был? И отвечаю: ничем.