Антология средневековой мысли. Том 1 - [148]

В первой ступени духовное чувство более сладостное, чем мед входит в нее, и опьяняет ее радость, так что мед и молоко на ее языке и губы ее высасывают соты... Это есть первое утешение, какое получают те, кто отказались от мира, укрепляется в добрых намерениях...

В этом состоянии Господь часто посещает жаждущую и изголодавшуюся душу, часто переполняет ее внутренним наслаждением, и опьяняет сладостью своего духа. В этом состоянии Господь часто спускается с неба и посещает тех, кто пребывает во мраке и под сенью смерти. Часто слава Господня переполняет Ковчег Завета. Все-таки Он открывает Свое присутствие, не являя Своего лика. Насыщает Своей сладостью, но не показывает Свою красоту. Чувствуется Его внимание [к душе], но не распознаются [душой] Его черты. Еще теперь и тучи, и тьма Его окружают, и трон Его находится на столпе облачном. Сладостно и спасительно то, что чувствуется, но совершенно затемнено то, что видно, потому что Он не появляется еще в свете, хотя и виден в огне. Огонь есть то, что скорее горит, чем светит. Он воспламеняет волю, но не освящает разум, воспламеняет желание, но не освещает дух. В этом состоянии душа может чувствовать, что любима, но не может видеть это, а если видит то, как если бы видела это во тьме...

Следовательно, когда душа идет к милости созерцания с великим усилием и пламенным желанием, она приближается ко второй ступени любви, где удостаивается наблюдать через божественное откровение то, что глаз не может видеть, ухо слышать, и не войдет в сердце человека, так что можно сказать: «Но, нам открыл это Бог в духе Своем». Не заслужил ли эту милость тот, кто видел ангелов, поднимающихся и опускающихся по лестнице, и Бога ее? Поэтому написано.: «Я видел Господа лицом к лицу и остался жив»...

Каково же будет счастье видения, если такое наслаждение дает одно только воспоминание его? Поэтому появление божественного света в этом состоянии и изумление откровением, которое здесь берет начало, единство их вечной памяти связывает нерасторжимо душу, так что не может она забыть счастья своего видения. И, как на предшествующей ступени, сладость, которую она испытывает, утоляет душу и переходит в чувства, таким образом на этой ступени сияние, какое она созерцает, связывает мысли, так что душа не может ни забыть, ни думать о другом. На этой второй ступени, как уже сказано, в небесах небес тот свет недоступный может быть виден, но не достигнут, потому что если бы мог быть достигнут, не был бы он недоступным...

Поэтому наступает третья ступень любви, когда разум человека восхищен в пучину божественного света, точно так, как душа, забыв о своем внешнем и совсем не замечая себя самое, полностью переходит к своему Богу и исполняет то, что написано: «Так, даже те, кто не верят, будут пребывать у Господа Бога». В этом состоянии душа полностью порабощена, безумие телесных желаний глубоко спит, и тишина царствует на небе, так сказать, около получаса. В этом состоянии, в котором душа совлечена от себя, восхищена за завесу в тайную тайных, когда окружена со всех сторон огнем божественной любви, взволнована до самых глубин, вся воспламенена, тогда она полностью обнажается и облачается в божественную жизнь, и, будучи совершенно подобной красоте, которую она созерцала, полностью переходит к [горней] славе...

Как только она допущена во внутреннюю тайну чуда Божия, через величину своего восхищения и обилие радости, она совсем растворена в себе, или, лучше в том, Кто говорит. Она начинает слышать слова, какие не дано произносить человеку, и начинает понимать тайные дела Божий. В этом состоянии тот, кто прилепится к Господу, становится одним духом с Ним. В этом состоянии душа, как мы уже сказали, полностью расплавлена в том, кого любит, и теряет она [свою отдельную] ценность... Когда в таком вот виде, душа была востребована для божественного огня, услаждена до самой своей глубины, и полностью опустошена, нет никакого недостатка, исключая то, что ей должно быть показано, что есть воля обожаемого и совершенного Бога, и, даже форма совершенной добродетели, какой (ей) следует соответствовать. Точно так, как те, кто работают с металлом, когда металл расплавлен и готов к заливке, они берут какую-нибудь форму, и в соответствии со своей волей делают чашу желаемой формы. Душа, приведенная к этой ступени, приуготовлена к порядкам божественной воли. В реальности она приспосабливается добровольно ко всякому призыву Божию, и уподобляет свою волю воле Божией. Как расплавленный металл легко бежит, куда есть открытое место, так душа свободно смиряет себя через бытие, и в таком виде свободно входит во все дела смирения, в соответствии с порядком божественного Провидения. В этом состоянии душа чувствует, что ей Дан образец для подражания — Христос, как по слову: «Будут в вас те же чувствования, что были во Христе Иисусе, который, будучи божественной природы, не посчитал особенным сокровищем свое равенство с Богом, но отрекся от себя, приняв состояние раба и став подобным людям; явившись человеком, смирил себя самого, уничтожаясь до смерти, и смерти на кресте». Это и есть образ смирения Христа, которому должен соответствовать всякий человек, кто желает достигнуть ступени самой высокой совершенной любви, потому что самая великая любовь не требует от человека ничего иного, кроме как отдать жизнь за друзей своих. Те, кто способны отдать свою жизнь за своих друзей, достигнут самой высокой вершины любви, и уже поставлены на четвертую ступень любви... Поэтому, па третьей ступени — душа прославлена; на четвертой — смирена во имя любви Божией. На третьей — уподоблена божественному свету; на четвертой — уподоблена смирению Христову. Хотя, на третьей будет она в некотором смысле, почти подобной Богу, тем не менее, на четвертой, — начинает она умирать для самой себя, отдавая себя в образ раба, и уже выглядит по-человечески. На третьей, — она, так сказать, начинает умирать в Боге; на четвертой — возрождаться во Христе... Сколь необычно и поразительно: чем больше уповает она на Бога, чем больше уничижается во имя Божие; чем больше восстает в смелости, тем больше уничижается в смирении. На самом деле, как предел, к которому восходит она с упованием — выше человека, так, точка, к которой она нисходит в терпении — у человека. Потому, как мы сказали, на первой ступени душа возвращается к себе самой; на второй — восходит к Богу; на третьей — переходит к Богу; на четвертой — нисходит к себе самой. На первой и второй — она возвышена; на третьей и четвертой — преображена; на первой — восходит к себе самой; на второй — преодолевает саму себя; на третьей — уподоблена славе Христа; на четвертой — уподоблена смирению Христову. И еще, на первой — отправлена вовнутрь; на второй — вознесена; на третьей — преображена; на четвертой — воскрешена.