Антология современной британской драматургии - [42]
КЕЙТ. Помнишь, как Бартли МакКормик в яму провалился?
ЭЙЛИН. Бартли МакКормик — тупой как пробка.
КЕЙТ. Либо тупой, либо под ноги не смотрит. >(Пауза.)Этот с яйцами был?
ЭЙЛИН. Был, но без яиц.
КЕЙТ. Чего тогда приходил?
ЭЙЛИН. Нет, хорошо, что зашел, а то бы мы ждали яиц и не дождались.
КЕЙТ. Билли тоже мог бы о нас подумать. Не в смысле яиц, а мог бы вернуться побыстрее, мы же волнуемся.
ЭЙЛИН. Может, Билли остановился на корову посмотреть, как в тот раз.
КЕЙТ. Пустая трата времени — на коров смотреть.
ЭЙЛИН. Если ему нравится, что тут такого? Есть занятия похуже, чем на коров смотреть. Такие занятия прямиком в ад ведут. А так он просто к чаю опоздает.
КЕЙТ. Девушек целовать.
ЭЙЛИН. Девушек целовать.
КЕЙТ>(пауза). Это бедному Билли не светит.
ЭЙЛИН. Кто ж поцелует бедного Билли? Разве что слепая.
КЕЙТ. Слепая или чокнутая.
ЭЙЛИН. Или дочка Джима Финнегана.
КЕЙТ. Она хоть чего поцелует.
ЭЙЛИН. Хоть осла плешивого.
КЕЙТ. Хоть осла плешивого. А бедного Билли, наверное, и она бы отшила. Бедный Билли.
ЭЙЛИН. Жалко.
КЕЙТ. Жалко, ведь лицо у Билли симпатичное, если только не глядеть на все остальное.
ЭЙЛИН. Я бы не сказала.
КЕЙТ. Чуть-чуть симпатичное.
ЭЙЛИН. Я бы не сказала, Кейт.
КЕЙТ. А вот глаза, например. Глаза-то у него хорошие.
ЭЙЛИН. Не хочу обидеть Билли, но у козла глаза и то лучше. Был бы он человек хороший, тогда другое дело, а то он только и умеет, что на коров таращиться.
КЕЙТ. Хотела бы я его как-нибудь спросить, зачем ему это — на коров таращиться.
ЭЙЛИН. На коров таращиться да книжки читать.
КЕЙТ. Никто никогда замуж за него не пойдет. До самой смерти нам с ним мыкаться.
ЭЙЛИН. Это точно. >(Пауза.) Я не против с ним мыкаться.
КЕЙТ. И я не против с ним мыкаться. Билли славный парень, несмотря на коров.
ЭЙЛИН. Надеюсь, МакШерри ничего страшного у Билли не нашел.
КЕЙТ. Надеюсь, он скоро вернется, а то мы волнуемся. Я ужасно волнуюсь за Билли, когда его долго нет.
>Дверь магазинчика открывается, и входит ДЖОННИПАТИНМАЙК, примерно их ровесник.
ЭЙЛИН. ДЖОННИПАТИНМАЙК.
КЕЙТ. Пустозвон.
ДЖОННИ. Как дела? У ДЖОННИПАТИНМАЙКа есть для вас три новости…
КЕЙТ. Пустозвон, ты не видел по пути Калеку Билли?
ДЖОННИ >(пауза. Обиженно). Вы меня перебили, миссис Осборн, а третья новость — новость что надо, но раз уж вы перебиваете меня дурацкими вопросами — пусть. Да, я видел Калеку Билли по пути. Он сидит у дороги, где поля Дарси.
КЕЙТ. А чего он сидит там, у дороги?
ДЖОННИ. Чего сидит? Да как обычно, смотрит на корову. Еще перебивать будете?
КЕЙТ>(печально). Нет.
ДЖОННИ. Тогда я продолжаю рассказывать свои три новости. Самую лучшую новость я оставлю на закуску, чтобы вы помучились как следует. Первая новость такая: один парень из Леттермора выкрал книгу у другого парня и выбросил ее в море.
ЭЙЛИН. Тоже мне новость.
ДЖОННИ. Согласен, новость так себе, только вот оба этих парня — братья, а книга — Священное Писание. Каково, а?
КЕЙТ. Господи помилуй!
ДЖОННИ. Что ж, по-вашему, это не новость?!
ЭЙЛИН.Новость, Пустозвон, новость, и еще какая.
ДЖОННИ. Сам знаю, что новость важная, а если кто-то все еще сомневается в том, что у меня важные новости, я пойду в другое место, где мои новости оценят.
ЭЙЛИН. Мы твои новости ценим, ДЖОННИПАТИНМАЙК.
КЕЙТ. В жизни не сомневались, что твои новости важные, ДЖОННИПАТИНМАЙК.
ДЖОННИ. Вторая новость такая: гусь Джека Эллери ущипнул кошку Пэта Бреннана за хвост, и кошке было больно, а Джек Эллери даже не извинился за своего гуся, и теперь Пэтти Бреннан терпеть не может Джека Эллери, а ведь Пэтти с Джеком так дружили. Каково?
ЭЙЛИН >(пауза). Это вся новость?
ДЖОННИ. Да, это вся новость.
ЭЙЛИН. Да уж, новость так новость.
>ЭЙЛИН закатывает глаза к потолку.
ДЖОННИ. Новость так новость. Этот гусь может положить начало кровной вражде. Более того, я надеюсь, что так и будет. Вражда — это хорошо.
КЕЙТ. Надеюсь, Пэтти и Джек все забудут и помирятся. Они ведь в школе были не разлей вода.
ДЖОННИ. Сразу видно, женщина говорит. Забудут, помирятся — какие тогда новости? Никаких. Тут нужна хорошая вражда, или, на худой конец, когда Библию в море швыряют, или что-то вроде моей третьей новости, а такой важной новости ДЖОННИПАТИНМАЙК за всю свою жизнь не слыхал…
>Входит, хромая, БИЛЛИ, семнадцати лет, рука и нога изувечены.
БИЛЛИ. Тетя Кейт, тетя Эйлин, простите, что так поздно.
ДЖОННИ. Калека Билли, ты помешал мне рассказывать новости.
КЕЙТ. Что сказал доктор, Билли?
БИЛЛИ. Сказал, в груди у меня ничего нет, только легкий хрип, ничего больше нет, только легкий хрип.
ДЖОННИ. Я и не знал, что у парня хрип. Почему Пустозвону не сообщили?
КЕЙТ. Почему ты так поздно. Билли? Мы уж так волновались.
БИЛЛИ. Я просто сидел себе на солнышке, там, где поля Дарси.
КЕЙТ. Сидел и что?
БИЛЛИ. Сидел и все.
КЕЙТ. И ничего не делал?
БИЛЛИ. И ничего не делал.
КЕЙТ >(обращаясь к ДЖОННИ). Вот!
БИЛЛИ. Ничего, просто смотрел на двух коров, они прямо ко мне подошли.
>КЕЙТ отворачивается от него.
ДЖОННИ >(обращаясь к КЕЙТ). Вот тебе и вот! А?
ЭЙЛИН. Билли, что ж ты коров никак в покое не оставишь?
БИЛЛИ. Да я на них просто смотрел.
ДЖОННИ. Прошу прощения, я, кажется, что-то рассказывал…
КЕЙТ. Что ты в них нашел? Ты же взрослый мужчина!
Герои «Калеки с острова Инишмаан» живут на маленьком заброшенном ирландском острове, где все друг друга знают, любят и ненавидят одновременно. Каждый проклинает свою долю, каждый мечтает уехать, но не каждый понимает, чем может обернуться воплощение мечты. Калеке Билли, самому умному и в то же время самому несчастному жителю острова, выпадает шанс изменить жизнь. Именно он, живущий на попечении двух странноватых тетушек и мечтающий узнать тайну своего рождения, отправится на Фабрику Грез вслед за голливудскими режиссёрами, затеявшими съемки фильма об ирландских рыбаках.
«Череп из Коннемары» — жесткая и мрачная комедия. Все, что отличает драматургию Мак-Донаха, обнаженный психологизм, абсурдная тупиковость узнаваемых жизненных ситуаций, жестокость людей и обстоятельств, «черный юмор» — все в этой пьесе возведено в высшую степень.Главное действующее лицо — Мик Дауд, линэнский могильщик, должен в компании с братьями Хэнлон извлечь из могилы тело своей жены, погибшей семь лет назад при таинственных обстоятельствах. Все жители городка подозревают самого Мика в убийстве.
«Мартин Макдонах действительно один из великих драматургов нашего времени. Глубочайший, труднейший драматург Ничем не проще Островркого, Чехова, Олби, Беккета. Его «Человек-подушка» глубже, чем любые политические аллюзии. Там есть и мастерски закрученная интрига, и детективная линия – так что зрители следят просто за выяснением тайны. Но там есть еще и напряженная работа мысли. Пьеса об ответственности за слово, о том, что вымышленный мир способен быть сильнее реальности. О том, что в самом жутком мире, где все должно закончиться наихудшим образом, все-таки есть чудо – и оно побеждает неверие в чудо».Кирилл Серебренников.
В пьесе действие происходит не в мифопоэтической Ирландии, а в современной Америке. МакДонах предлагает дерзкую, ироничную, уморительно смешную и, действительно, чрезвычайно американскую историю. Здесь стреляют, угрожают взрывом, кидаются отрезанными руками и все потому, что 27 лет назад Кармайкл из Спокэна при загадочных и невероятных обстоятельствах потерял руку, которую на протяжении всех этих лет он маниакально пытается вернуть… Но комическая интрига усложняется еще и тем, что помощниками и противниками Безрукого в его бесконечном американском путешествии на короткий отрезок времени становятся афроамериканец, приторговывающий марихуаной, его белая подружка и шизофренический портье.
![Тоскливый Запад [=Сиротливый Запад]](/storage/book-covers/34/3426227688eccb529c64bb2eb8e4b131391accf7.jpg)
«Сиротливый Запад» — жестокая и мрачная комедия. Все, что отличает драматургию МакДонаха, обнаженный психологизм, абсурдная тупиковость узнаваемых жизненных ситуаций, жестокость людей и обстоятельств, «черный юмор» — все в этой пьесе возведено в высшую степень.На сцене — парадоксальное, гипнотическое соединение корриды и шахматной партии. В фокусе внимания — два брата, бездонные пропасти их травмированных душ, их обиды и боль, их жажда и неспособность Полюбить и Понять. Почти гротесковая комедийность неожиданно срывается в эмоциональную и нравственную бездну.
Красивое и уродливое, честность и наглое вранье, любовь и беспричинная жестокость сосуществуют угрожающе рядом. И сил признаться в том, что видна только маленькая верхушка огромного человеческого айсберга, достает не всем. Ридли эти силы в себе находит да еще пытается с присущей ему откровенностью и циничностью донести это до других.Cosmopolitan«Крокодилия» — прозаический дебют одного из лучших британских драматургов, создателя культового фильма "Отражающая кожа" Филипа Ридли.Доминик Нил любит панка Билли Кроу, а Билли Кроу любит крокодилов.
Это не пьеса, это сборник текстов для пения и декламации. Все, что написано — кроме заголовков, — должно произноситься на сцене, все входит в текст.Нет здесь и четко обозначенных действующих лиц, кроме Души, мертвого Вора и Ювелира. Я понятия не имею, сколько должно быть врачей, сколько женщин, сколько бабок в хоре, сколько воров — приятелей убитого. Для меня они — голоса во мраке, во мраке ночи. Пропоют свое и замолкают. Еще должны кудахтать куры и выть собаки. Так мне это слышится.Анджей Стасюк.
В антологии собраны разные по жанру драматические произведения как известных авторов, так и дебютантов комедии и сочинения в духе античных трагедий, вполне традиционные пьесы и авангардные эксперименты; все они уже выдержали испытание сценой. Среди этих пьес не найти двух схожих по стилю, а между тем их объединяет время создания: первое десятилетие XXI века. По нарисованной в них картине можно составить представление о том, что происходит в сегодняшней Польше, где со сменой строя многое очень изменилось — не только жизненный уклад, но, главное, и сами люди, их идеалы, нравы, отношения.
Во 2-й том Антологии вошли пьесы французских драматургов, созданные во второй половине XX — начале XXI века. Разные по сюжетам и проблематике, манере письма и тональности, они отражают богатство французской театральной палитры 1970–2006 годов. Все они с успехом шли на сцене театров мира, собирая огромные залы, получали престижные награды и премии. Свой, оригинальный взгляд на жизнь и людей, искрометный юмор, неистощимая фантазия, психологическая достоверность и тонкая наблюдательность делают эти пьесы настоящими жемчужинами драматургии.