Антология кинизма - [123]

¹⁴ Вскоре после этого Диоген увидел одного человека, шедшего со стадиона и окружённого огромной толпой; он даже и не шёл сам, а толпа несла его на руках; из его спутников одни вопили, другие прыгали от радости и воздевали руки к небу, третьи бросали ему длинные ленты. Диоген спросил, почему столько шума вокруг этого человека, что же такое случилось. Этот и человек ответил:

¹⁵ «Я победил, Диоген, всех в беге на целый стадий»[334]. — «Ну, и что же из этого? — спросил Диоген. — Ты не стал ни чуточки умнее от того, что ты обогнал других бегунов, ты ничуть не рассудительнее теперь, чем был прежде, ты не стал менее труслив, ты вовсе не менее подвержен страданиям, ты и в будущем будешь во многом нуждаться, и жизнь твоя не станет менее подвержена разным бедствиям».

¹⁶ «Да, это правда, клянусь Зевсом, — сказал тот, — но ведь я бегаю быстрее всех эллинов». — «Но никак не быстрее зайцев и оленей, — возразил Диоген, — а ведь именно эти животные, бегающие быстрей всех, они-то трусливей всех других; они боятся и людей, и собак, и орлов и ведут самую разнесчастную жизнь. Неужели ты не знаешь, что быстрый бег — признак трусости? Как раз те животные, которые бегают быстрее всех, они же и самые робкие.

¹⁷ А Геракл, например, был тяжел на ногу, не мог пешком догонять злодеев и потому носил с собой лук и стрелы, чтобы поражать ими бегущих». — «Но, — возразил победитель, — Ахилла поэт называет и быстроногим, и храбрейшим». — «А почему ты думаешь, — сказал Диоген, — что Ахилл был таким быстроногим, — он, который не мог догнать Гектора[335], хотя гонялся за ним весь день?»

¹⁸ «И тебе не стыдно, — продолжал он, гордиться тем, в чём ты отстаешь от самых слабых животных? Я думаю, что ты даже и лисицу не сможешь обогнать. На сколько же ты обогнал своего соперника?» — «На самую малость, Диоген; именно это и есть самое удивительное в моей победе». — «Вот как, — ты, значит, оказался счастливее его только на какую-нибудь пядь?» — «Да, ведь мы все отборные бегуны». — «Ну, скажи, а насколько быстрее вас пролетают над стадионом жаворонки?»

¹⁹ «Так ведь они крылаты». «Следовательно, — сказал Диоген, если самое быстрое существо в то же время превосходит всех других, то, пожалуй, лучше быть жаворонком, чем человеком. Тогда нечего жалеть соловьев и удодов за то, что они из людей превратились в птиц, как рассказывают нам мифы[336]». — «Но я ведь человек, — возразил победитель, — и из всех людей самый быстроногий я».

²⁰ «И что же из этого? Может быть, у муравьев один бегает быстрее другого; разве они восхищаются им? Не показалось ли бы тебе смешным, если бы кто-нибудь стал восхищаться муравьем за то, что он быстро бегает? А если бы все бегуны были хромыми, то стоило ли бы тебе особенно похваляться тем, что ты, хромая сам, обогнал других хромых?»

Говоря так, Диоген обесценил само состязание в беге в глазах многих слушателей и заставил победителя уйти огорчённым и присмиревшим.

²¹ Так он оказывал не раз немалую пользу людям: если он встречал кого-нибудь, кто гордился пустяками и не хотел слушать никаких разумных доводов по самому нестоящему делу, Диоген понемногу сбивал с него спесь и освобождал его хотя бы от малой частицы его неразумия; так же врач, делая прокол в опухшую часть тела, заставляет опухоль опасть.

²² Однажды во время беседы Диоген увидел, как два коня, связанные вместе, накали брыкаться и лягать друг друга; вокруг них стояла и глазела на них целая толпа, пока один из коней не сорвался с привязи и не обратился в бегство. Тогда Диоген подошел к тому, который остался на месте, увенчал его и провозгласил победителем в ляганье. Ответом на это был всеобщий хохот и шум, Диогеном многие восхищались, а над участниками состязания насмехались. Говорят, что некоторые зрители даже совсем ушли, не поглядев на состязание, в особенности те, которые жили в плохих помещениях или вовсе не имели пристанища.

X. Диоген, или О слугах

¹ Как-то раз, когда Диоген шёл из Коринфа в Афины, он встретил по дороге своего знакомого и спросил его, куда он идёт; спросил он его, однако, не так, как обычно спрашивают люди, желающие показать, что они не относятся равнодушно к делам своих друзей; но, едва выслушав ответ, они уже бегут дальше; Диоген же ставил вопросы, как делают врачи, расспрашивая больных о том, что они намерены делать, они ставят вопрос, чтобы потом дать им добрый совет: одно они приказывают делать, другое — запрещают. Так и Диоген стал спрашивать этого человека о том, что он делает.

² Тот ответил: «Я иду в Дельфы попросить совета у божества. Но когда я шёл по Беотии, от меня сбежал мальчишка-раб, сопровождавший меня, и я возвращаюсь в Коринф[337]; может быть, найду этого мальчишку там». Тогда Диоген возразил, как всегда, очень серьёзно: «Как же ты, чудак ты этакой, думаешь, что ты сумеешь воспользоваться советом божества, раз ты не сумел использовать раба? Не кажется ли тебе, что это последнее дело гораздо легче и менее рискованно, чем первое, особенно для тех, кто не умеет ничем пользоваться как следует? Да и чего ты собственно добиваешься, разыскивая этого мальчишку?