Антология истории спецслужб. Россия. 1905–1924 - [277]

Вопросом первостепенной важности является, чтобы сведения поступали своевременно и не опаздывали. Работу нужно поставить так, чтобы не было сообщений о том, что случилось несколько времени тому назад. Нужно, чтобы было известно, что случится завтра или через неделю. Если сведения даются после происшествия, это пахнет сплетней. Сведения, получаемые контрразведкой, должны предупреждать события. Для этого осведомители входят в соглашение с неблагонадежным элементом. Когда осведомитель сообщит, что такое-то лицо перешло к противнику, это совершенно неинтересно. Это похоже на то, что после обеда горчицу подают. Неинтересно фиксировать совершенное преступление, если бы даже преступник и был пойман и наказан. Это может интересовать разве только судебные органы. Для контрразведки нужны ищейки, люди с нюхом, которые предугадывали бы заранее, что будет завтра. Когда осведомитель доносит, что такой-то военнослужащий перейдет к противнику с материалом, тогда можно меры принять, поймать виновника на месте преступления. Совершившийся же факт сам по себе для контрразведки не имеет никакого решительно значения. Для того чтобы сведения имели ценность и значение, они должны идти впереди событий, а контрразведка спешит поспевать за ними. Тогда осведомление будет хорошим.

В донесениях осведомителей нетместадля философии, здесь меньше всего нужно всяких умозаключений и предположений, а нужно только изложение фактов. Разведывать — значит видеть, слышать, помнить и умело передавать виденное и слышанное, но не оценивать. Даже крепкие слова, что такой-то мерзавец, подлец, которых следует расстрелять и т. д., совершенно излишни, а следует сказать, почему он подлец, почему его расстрелять следует. За этими словами теряется вся суть дела. Если такие вещи продекламировать где-либо в клубе, они может быть и великолепно получатся, но для контрразведки кроме фактов ничего это не годится. Совершенно недопустимо употребление таких выражений, как «в общем», сравнительно», «приблизительно», «удовлетворительно», «хорошо», «скверно», «плохо», «подозрительно» и т. д., ничего никому не говорящих и света надело не проливающих. Но следует излагать, что такого-то числа, в таком-то учреждении или отделе был такой-то разговор между такими-то лицами и пр. Если это и было похоже на агитацию, не нужно даже называть агитацией, потому что другому лицу это может показаться чем-нибудь иным. Осведомитель только излагает факты и указывает, кто при этом был, а над определением характера происшествия будут себе ломать голову те, кому это следует делать. Когда осведомитель слушает на собрании оратора, он должен вкратце передать содержание его речи, по возможности стараясь привести подлинные его слова. Это имеет значение, потому что на основании приведенных его слов можно теоретически определить, к какому лагерю он принадлежит. Быть может окажется, что человек вовсе не вел агитацию, а только высказывал свои теоретические взгляды. Когда сойдутся несколько специалистов и станут критиковать известный фактор, обосновывая эту критику научными данными, то это не будет агитацией, но охарактеризует их психологию. Если они между собой в разговоре будут жаловаться на свое плохое положение, это опять-таки не будет агитацией, этим они лишь выскажут свое шкурничество. Поэтому такие сведения для контрразведки важны, несмотря на то, что в том и нет злостной агитации. Значение фактических данных заключается еще в том, что они чрезвычайно облегчают следствие, когда к нему будет приступлено. Располагая фактическими данными, следователь может допрашиваемого этими данными огорошивать, «как обухом по темени», и вынудить его сказать правду, в особенности, если указаны лица, которые присутствовали при событии и могут дать свидетельские показания.

Если сведения будут удовлетворительны, для контрразведки не так уж важно, чтобы они подтвердились каким-либо преступлением, достаточным для предания данного лица в руки правосудия. Она располагает средствами ограничить или пресечь деятельность его, не дожидаясь совершения преступления. Существуют высшие инстанции, ведающие назначением и перемещением служащих. Если контрразведка будет располагать фактами, она их представит туда, даже не делая своих собственных выводов. Эти инстанции сами из фактов сделают выводы, может быть даже большие, чем предполагала контрразведка, ибо они по-своему грамотны, но не знают контрразведки. И на основании представленных контрразведкой фактов и сделанных из них выводов эти инстанции предпримут нужные меры против скомпрометировавшихся лиц.

Нужно излагать фактическую сторону дела, указать все данные, могущие подтвердить эти факты так, чтобы донесение осведомителя не осталось навеки только донесением, которого нельзя проверить никакими человеческими силами. Полученные сведения до поры до времени содержатся в секрете, чтобы обвиняемый об этом не проведал и не принял мер к затушеванию своих проделок, и при допросе можно было бы предъявить ему их. Сводки осведомителей не пересылаются в другие следственные или судебные органы, а используются лишь тем учреждением, которое их собрало. Оно одно ими пользуется и при дознании ошеломляет фактами. Для убедительности тогда говорят обвиняемому, что при таком-то происшествии он был в такой-то шляпе, в таком-то галстуке, в таких-то чулках, если это женщина. Таким огорошиванием, доказывая, что контрразведке известно все до последних мелочей, можно при дознании достигнуть крупных практических результатов.