Антология гуманной педагогики - [11]
Одним из ключевых посылов концепции воспитания культурой Цицерона являлось то, что добродетельные поступки римского гражданина являются гарантией безопасности государства, которая строится на разумном балансе гражданского мужества (перед лицом опасности, нищеты, вторжения и т. д.) и гражданского великодушия (избежание крайностей, черствости, жестокости, безразличия к чужим страданиям)[48]. Римская интеллектуальная культура, однако, являла собой смешение моральных императивов, где мужество, проявленное в бою, и проявление щедрости на благо города излишне идеализировались. Концепция воспитания культурой Цицерона имела сильные «интеллектуальные и литературные обертоны» (термины R.R. Wellman), поскольку была призвана смягчить жесткое сердце римлянина и явить ему все возможные диспозиции добродетелей. Она была обращена ко всем и каждому, кто желал сохранить себя и свое государство в новых реалиях, но в то же время предполагала, что людей, действительно способных выполнить эту задачу, не так уж много. Но такие люди составляли «социальный цемент города» и именно они должны были стать частью humanitas как «интеллектуального течения» и некого культурного противоядия «от провинциальности римлян старой закалки»[49].
Воспитание культурой для Цицерона оказывается связанным с умением жить в городе «по праву и закону», которое человек приобретает благодаря образованию. И это умение было успешно продемонстрировано Цицероном согражданам, несмотря на определенные сложности взаимодействия греческой и римской культур. Сократ видел движущей силой неуспокоенность образовательным результатом, а Цицерон – некое успокоение, данное благодаря образованию как высшему благу. В этом трактате Цицерон четко обозначает то, что понимает под этим благом – жить, следуя человеческой природе, ставить и достигать образовательные цели. Само выражение «natura hominum» («человеческая природа») появляется у Цицерона тридцать раз[50]. Цицерон продолжает рассуждать об этом и в диалоге «Тускуланские беседы», который представляет собой «очерк по истории римского образования»[51]. Подчеркнув, что Рим был силен в сфере права, нравственности и в военном деле, Цицерон говорит о неоспоримом приоритете Греции в вопросах образования и литературы. «Поистине, во всем, что дается людям от природы, а не от науки, с нами не идут в сравнение ни греки и никакой другой народ: была ли в ком такая величавость, такая твердость, высокость духа, благородство, честь, такая доблесть во всем, какая была у наших предков?» (Cic. Tusc. I.2)[52]. После ретроспектив такого рода Цицерон переходит к перспективам и снова начинает говорить об образовании как о связующей нити между человеком, природой и культурой.
Европейская педагогическая культура на протяжении веков вбирала, сохраняла и изменяла ключевые античные идеи. Образовательный облик великого Рима, который был воспринят европейским сознанием и существенно отличался от фактического, является для современных исследователей сложным для изучения «римским пейзажем»[53] европейской педагогической культуры. Роль Марка Туллия Цицерона в «прорисовке» этого пейзажа трудно переоценить. Его гуманная педагогика являлась «продуктом» научного диалога разных и часто значительно удаленных друг от друга традиций (древнегреческой и древнеримской, риторической и философской, юридической и повседневной). В одних сочинениях Цицерон демонстрировал глубокое знание греческой культуры и особенностей образования, а в других – весьма поверхностное; в одних сочинениях утверждал, что римлянину можно приобщаться ко всему греческому, не боясь стать греком, а в других – доказывал, что римляне говорят на латинском языке, им простительно знать не так много из греческого, поскольку культурные различия между ними все же серьезны. Взяв на себя роль транслятора греческого в Риме, Цицерон, тем самым, оказался у истоков гуманистической традиции, оказавшей колоссальное влияние на западное образование. Во все последующие эпохи педагогическая рефлексия humanitas носила конкретно-исторический характер, но не утрачивала связь со смысловой нагрузкой, которая была обретена в трудах Цицерона.
Общее представление о древнеримской педагогике, которое составили последующие поколения – во многом заслуга Цицерона. Его образы, не исчерпывающиеся теоретическими рамками и выходящими за них образовательными практиками, на многие века стали источником научно-педагогических исследований. Цицерону удалось доказать, что любое воспитание – это воспитание культурой, понятой не как совокупность достижений в области науки и искусства, а как совокупность стратегий мышления и поведения. Консервативный реформатор, инициировавший активный и во многом своеобразный диалог с древнегреческой интеллектуально-культурной традицией, Цицерон задавал тональность эпохе гуманной педагогики, которой еще только предстояло зазвучать в полную силу.
