Антиваксеры, или День вакцинации - [37]

После давней и неуспешной попытки стать поэтом, Иван Иванович физически не смог более работать на заводе. Он не мог заставить себя дотронуться до молотка, ему мерещилось, что внезапно оживший инструмент старается вывернуться, ускользнуть от его руки и утопиться в ближайшей ванне для закалки деталей. Да, это было глупо и смешно, но в голове несчастного Ивана Ивановича именно так все и происходило. Бесцеремонный Рубинштейн сам не понимал, какую глубокую психологическую травму причинил наивному поэту. А несостоявшемуся члену литературного кружка, который подписывал свои первые и последние стихи инициалами Л.А.Р. (Лопатин Алексей Романович), пришлось даже уволиться с завода, где над ним бесконечно витали тени живых молотков. К счастью, он быстро нашел себе новое занятие.

В Шахтинске, как и следовало из его названия, половина мужского населения трудилась на шахтах, а вторая половина обеспечивала бесперебойную работу первой. И неудачливый поэт, по предложению друзей и неожиданно для самого себя устроился на одну из шахт мастером-взрывником. Новая профессия была крайне ответственной, но Иван Иванович, будучи человеком пунктуальным, дотошным и исполнительным, очень скоро овладел всеми премудростями своей важной и интересной специальности.

В советские времена учет взрывчатых веществ на шахтах велся, конечно, серьезно, но вот только строгость существующих законов как обычно компенсировалась необязательностью их исполнения. Если Ивану Ивановичу для отпалки одного цикла наклонного ствола буровзрывным способом требовалось по проекту сорок патронов аммонита, а он использовал лишь тридцать семь, оставив три пробуренных шпура пустыми, то кто мог ему на это попенять, тем более если отпалка и без этих трех зарядов прошла прекрасно? Да никто, ведь почти каждый шахтер в то время нес с работы домой все, что считал лишним и недостойным производства. А охраны на шахтах тогда в принципе не существовало, и на выходе из комбината никто никого не досматривал.

За долгие годы работы у Ивана Ивановича скопился в гараже среди прочего барахла серьезный арсенал аммонита, которым можно было взорвать, наверное, треть города. Он и сам не знал, зачем выносил взрывчатку с шахты, но тогда все тащили с работы, что только могли, и он старался не отставать от других. Зато сейчас, спустя много лет, Иван Иванович понял, что не зря в свое время собирал аммонит. Купить взрывчатку стало теперь нереально, а вынести ее с шахты невозможно, в связи со значительно ужесточившимися требованиями безопасности и наличием серьезной охраны. Поэтому секретарь партии благодарил про себя бога за то, что в его гараже лежал так неожиданно понадобившийся ему материал для взрывного устройства, небольшую часть которого он перенес вчера в подвал.

Иван Иванович разработал предельно простой, но в то же время очень эффективный план действий, решающий сразу кучу проблем. Он решил изготовить взрывное устройство, оснастить его таймером, купленным на Али, и положить все это в большую сумку, добавив туда-же пистолет, конфискованный у покойного Штыка, и сочиненное им самим от имени Кузнецова воззвание к народу.

Естественно, устраивать в городе террористический акт Иван Иванович не планировал и в страшном сне. Он лишь хотел в День вакцинации попросить несчастного Олега передать сумку с аммонитом одному из членов партии, а в то время, когда курьер будет ждать встречи в условленном месте, взорвать его с помощью таймера. Такая операция требовала точного расчета времени, но Иван Иванович был в себе уверен. Он не стал использовать в своем плане радиоуправляемый взрыватель на базе телефона, боясь, как возможных помех, так и не исключая вариант, что силовики отрубят сотовую связь в районе площади торжеств на время праздника.

Власти же найдут на месте взрыва пистолет, из которого убит Бабушкин, и воззвание террориста к народу. В результате расследования всем будет понятно, кто застрелил несчастного редактора, и задумал совершить массовое убийство граждан в День вакцинации (вот только случайно сработавшее раньше времени взрывное устройство спутало планы террориста). А самое главное заключалось в том, что Иван Иванович никаким боком не связан с этими ужасными преступлениями. Он ведь и представить себе не мог, какую коварную змею пригрел в партии под видом наивного простачка Олега Кузнецова. А тот оказался совсем не таким дурачком, которым прикидывался, но организатором и вдохновителем новой радикальной террористической группировки.

В этом и заключался простой и гениальный план Ивана Ивановича. И он не видел препятствий к его осуществлению. Олега, конечно, жалко. Секретарь антиваксеров был не тем человеком, который для удовлетворения личных потребностей кидает на амбразуру жизни людей. Зная какой-то другой выход из ситуации, не связанный со смертью Кузнецова, он обязательно бы его использовал. Но иного решения Иван Иванович не знал.

Олега он очень жалел. А себя жалел еще больше. И проводить остаток жизни в застенках ФСБ несостоявшийся поэт не хотел. Поэтому невольному убийце Бабушкина самому придется умереть.