Антирак. Новый образ жизни - [97]

Через три года, когда его спросили, что он думает о пользе подхода, направленного на улучшение образа жизни, Билл ответил:

— Я уже живу на три года больше, чем мне предрекали мои коллеги. Как ученый я понимаю, что это ничего не доказывает, — возможно, просто повезло. Но есть одна вещь, в которой я уверен: не знаю, продлил ли я свою жизнь, но я, безусловно, расширил свои горизонты.

На протяжении всей своей прежней жизнь Билл испытывал давление — нужно быть лучшим среди лучших, нужно удержать свое с трудом завоеванное место руководителя одного из самых престижных медицинских и исследовательских учреждений. Он любил свою работу, но в глубине души ему не нравился жесткий, интенсивный стиль, столь привычный среди хирургов его уровня. Он покрылся своего рода броней, чтобы выжить в среде, где с легкостью высказывают категоричные суждения, где модно не оставаться в долгу и платить той же монетой.

Его болезнь дала ему возможность открыть для себя подходы, которые он презирал. Как оказалось, именно они принесли ему мир и благополучие. Сейчас это много значило для него. Он избавился от ненужных напластований, скрывавших его индивидуальность. Он научился, как и многие другие пациенты, уделять больше внимания тому, что было для него действительно важно, независимо от мнения окружающих. Он отказался от роли «первого ученика», зато не отказался от своей страсти к лечению людей, от своей научной строгости. Он продолжал подчеркивать важность обычных методов лечения рака и настаивал на том, чтобы дополнительные подходы подвергались строгой оценке. Однако с каждым месяцем он становился более восприимчивым к таинству и богатству жизни. И постепенно он стал защитником новых подходов. Более того, он захотел, чтобы они были включены в программы обучения и лечения. Он организовал встречу виднейших онкологов Нью-Йорка с Ральфом У. Моссом (Ralph W. Moss), страстным пропагандистом вспомогательных методов лечения в онкологии. Во время встречи Фейр склонился к Моссу и сказал:

— Ральф, десять лет назад вы, наверное, не могли себе представить, что однажды окажетесь на обеде с этими людьми.

Мосс ответил:

— Десять лет назад я не мог и представить себе, что сяду за стол с вами, Билл (2).

Путь, пройденный доктором Фейром, открыт для всех. Учитывая среду, в которой он работал, учитывая его прежние воззрения, ему было очень трудно измениться, труднее, чем кому-либо. Но если Билл Фейр смог так радикально изменить свое отношение к жизни, то что мешает нам последовать его примеру?[69]

Изменение личности ?

В Университете Торонто психолог, доктор наук Аластер Каннингэм (Alastair Cunningham) заботится о группах больных раком вот уже в течение тридцати лет; он учит релаксации, визуализации, медитации и йоге. Он помогает своим пациентам найти силы, чтобы стать самими собой, приблизиться как можно ближе к своим истинным ценностям.

Аластеру Каннингэму часто приходится работать с пациентами, которых считают неизлечимыми, кто, по мнению врачей, проживет всего несколько месяцев. Систематически отслеживая судьбу этих людей, он выявил отношения, помогающие предсказать, какие из пациентов проживут дольше, чем ожидают врачи (4, 5). Ряд пациентов, за которыми он следил, превысили прогнозируемый для них срок более чем на семь лет. Исследования Каннингэма показывают, что это были люди, ставившие перед собой фундаментальные вопросы: «Кто я на самом деле?» и «Чего я хочу?»

Один из его пациентов сказал:

— Рак в каком-то смысле изменил тот образ жизни, который я вел, и те цели, к которым я стремился... Я был полностью сосредоточен на том, чтобы прыгнуть выше головы. И в некотором роде я шел по пути, одобренному обществом. Но, когда я оказался перед фактом, что, возможно, не проживу долго, я понял, что все мои карьерные достижения умрут вместе со мной. Я начал с вопроса о том, кем я являюсь на самом деле, если все это уйдет, что останется после меня... И тогда центр моей жизни сместился. Теперь я думаю, что смогу прожить жизнь более полно... могу принять жизнь такой, какая она есть, быть ее частью и просто радоваться ей... (6, 7).

Приближаясь к своим истинным ценностям, пациенты Аластера Каннингэма уже не заставляли себя делать что-то только для приличия, или из чувства долга, или из страха разочаровать других, потерять их уважение.

Другой пациент говорит:

— Я был из тех, кто следовал правилам и угождал всем... Но я чувствую себя более комфортно сейчас, занимая свое место в мире. Такого не было до того, как мне поставили диагноз. Это точно.

Большинство находит подлинное удовольствие в принятии решений, которые они не позволяли себе принимать раньше. Еще один пациент, который прожил исключительно долго, признался:

— Теперь я научился говорить «нет», но раньше я бы сошел с ума, если бы произнес это слово. Теперь я могу сказать «нет», «не сегодня», «это меня не устраивает»... Недавно я принял решение не возвращаться на работу в следующем году. У меня много подчиненных, много обязанностей, но я не испытываю никакой вины ни перед кем. Раз мне не хочется что-то делать, значит, не хочется. Я очень рад тому, что пошел навстречу самому себе. Теперь мне намного легче принять решение в последний момент, допустим, пойти в кино, потому что я хочу посмотреть этот фильм, или сесть и попробовать порисовать, хотя, я знаю, это у меня не очень получается, но это так приятно — делать то, что ты хочешь...