АнтиNаполеон - [124]

В следующие несколько часов они стали свидетелями одного из тех внезапных поворотов, которые случаются в самые кризисные моменты истории и которые никогда нельзя ни полностью объяснить, ни даже проверить. Несмотря на то что общее мнение утверждает практически единогласно, нельзя быть твердо уверенным, была ли внезапная болезнь этого разбитого человека результатом попытки самоубийства или просто следствием чрезмерной дозы опиума, который он употреблял в эти дни как средство против бессонницы, ставшей его постоянной спутницей в последние дни.

Слова Констана, его денщика, человека, которому можно доверять больше других относительно обстоятельств этого инцидента, и являются основным источником информации; им поверили почти все, После Констана барон Фэн, его секретарь и автор „Рукописи о 1814 годе“, поддержал эту версию. Со слов этих двух преданных своему хозяину людей можно заключить, что Наполеон оказался тяжело больным после того, как лег в постель в десять часов вечера, сказав перед сном относительно предательства Нея: „Я знаю его, Вчера он мог быть против меня, но он отдаст за меня жизнь завтра“. Это опровергает предположение, что предательство еще одного старого друга ввергло императора в пучину отчаяния.

Пелар, еще один слуга, который зашел в спальню, чтобы потушить огонь в камине, рассказал, что после того как он вышел, оставив дверь приоткрытой, он увидел, как Наполеон открыл сундук, в котором лежала его одежда, после чего высыпал что-то в стакан и выпил содержимое стакана. Слуга немедленно поднялся в комнату Констана, которая была этажом выше. Вдвоем они поспешили к императору, обнаружив его в постели в совершенно плачевном состоянии. Он метался и стонал, его тошнило. В этот момент, впрочем, император совершил действие, которое укрепило мужество вошедших. Констан рассказывает, что Наполеон произнес речь, которую он называет драматической и полной пафоса».

А. З. Манфред в своей книге «Наполеон Бонапарт» гораздо более краток:

«12 апреля он принял яд — цианистый калий. Со времени Малоярославца он всегда имел его при себе. За два года яд, видимо, выдохся. Наполеон мучился всю ночь, к утру сильный организм его взял верх. Позже он никогда не вспоминал о происшедшем».

Жан Тюлар в своей книге «Наполеон, или Миф о „спасителе“» пишет об этом событии уже почти мимоходом:

«В нем просыпаются мысли о самоубийстве; 8-го, по свидетельству Коленкура, он пытается покончить с собой, в ночь с 12-го на 13-е — еще одна попытка».

* * *

Зададимся простым вопросом: почему события ночи с 12 на 13 апреля 1814 года, несмотря на обилие «свидетельских показаний», описываются столь разноречиво? Прежде всего, и это удивительно, нет единого мнения о типе примененного Наполеоном яда. Одни говорят, что это был опиум, другие — цианистый калий, третьи — смесь, содержавшая стрихнин… Одни утверждают, что Наполеон носил яд в пакетике, другие — в мешочке, третьи — в пузырьке. У одних Наполеон хранил яд на шее, у других — яд хранился в сундуке, где лежала одежда, у третьих — в походном несессере. Одни доказывают, что яд приготовил для Наполеона его личный врач Иван, другие — что врач Пьер Кабанис… Одни говорят, что Наполеон стал носить при себе яд со времен Испанской кампании, другие — после событий под Малоярославцем… Перечень несоответствий можно было бы продолжить. Расходятся показания даже в определении точной даты происходившего!

Вряд ли все это может объясняться одной лишь недобросовестностью процитированных авторов. Создается впечатление, что описывается не реально происходившее событие, а некая легенда, и каждый делает это так, как ему заблагорассудится, основываясь лишь на своем воображении и способности излагать мысли письменно. Ну в самом деле, как десять человек могут одинаково описать сцену распятия Христа или, скажем, прилет инопланетного космического корабля?

Эта попытка самоубийства окружена туманом сомнений, которых лишь добавляют все последующие свидетельства, в большинстве своем записанные несколько лет спустя.

Рональд Делдерфилд, английский историк

Известный английский историк Рональд Делдерфилд ставит этот невольно возникающий вопрос ребром. Он начинает рассуждать о неких «внезапных поворотах, которые случаются в самые кризисные моменты истории и которые никогда нельзя ни полностью объяснить, ни даже проверить», а затем плавно переходит к заключению, что, несмотря на практически единогласные утверждения общественного мнения, «нельзя быть твердо уверенным, была ли внезапная болезнь этого разбитого человека результатом попытки самоубийства или просто следствием чрезмерной дозы опиума, который он употреблял в эти дни как средство против бессонницы, ставшей его постоянной спутницей». Желая подтвердить свою версию, Рональд Делдерфилд пишет:

«Человек, который только что принял дозу стрихнина, вряд ли стал бы говорить о своих орлах, которые сегодня тонут в болоте предательства. Человек в таком состоянии вряд ли станет восклицать подобно никем не понятому герою романов викторианской эпохи: „Мой дорогой Констан, они горько пожалеют, когда меня не станет…“ Был вызван доктор Иван, давший Наполеону противоядие. После того как приступы рвоты прошли, император смог выпить чашку чая и вскоре заснул. Его не будили в течение нескольких часов, после чего он появился снова в нормальном состоянии, что подтверждает Макдональд, видевший его в девять часов утра.