АнтиNаполеон - [117]

Под конец беседы доктор О’Мира спросил Наполеона: мог бы он «всецело покорить Россию»? «Нет, — ответил Наполеон, — но я принудил бы Россию заключить выгодный для Франции мир».

* * *

Итак, Наполеон планировал заключить мир в Москве или на следующий год двинуться на Петербург. Однако, по мнению Дэвида Чандлера, «замысел Наполеона был обречен на неудачу с самого момента отдачи приказа о вторжении в Россию». Просто он не учел характер народа и страны, которую он намеревался завоевать. И дело тут не в «генерале Морозе».

Участник войны Анри Бейль (Стендаль) потом написал: «Было бы ошибкой думать, что зима в 1812 году наступила рано; напротив, в Москве стояла прекраснейшая погода. Когда мы выступили оттуда 19 октября, было всего три градуса мороза, и солнце ярко светило».

И в тот момент, когда Наполеон решил бросить свою армию на произвол судьбы, он ехал на колесах, а в сани он пересел лишь через двое суток. уже за Ковно.

Что же стало главной причиной столь страшного разгрома?

В 1869 году французский инженер Шарль-Жозеф Минар опубликовал очень интересную карту (графическую визуализацию), на которой он очень точно отобразил пять переменных величин в динамике: размеры, дислокацию и продвижение армии (красным — во время наступления, черным — во время отступления, и в каждом случае один миллиметр обозначал 10 тысяч военнослужащих). Минар также составил запись падения температур, начиная с заморозков 18 октября (за день до того, как Наполеон покинул Москву).

Работа Минара наглядно показывает: толщина линий уменьшается, и это значит, что гибнут наполеоновские солдаты. Но эти линии уменьшаются не просто так. Это последствия «менеджерских» ошибок Наполеона. Вот как, например, ответить на такой вопрос: снег и мороз вполне предсказуемы в России в это время года, так почему же Наполеон выжидал шесть недель. прежде чем уйти из Москвы?

Почему у Наполеона было так безобразно организовано снабжение армии?

Зачем он вообще пошел на Москву, если можно было зиму 1812–1813 годов спокойно провести в Смоленске, накапливая силы и припасы? Зачем ему была нужна Москва, если русский император и двор находились в Петербурге?

Почему, в конце концов, он решил вести войну одновременно на двух фронтах: в Испании и в России? Это же было чистым безумством!

По-видимому, прав Дэвид Чандлер, который пишет: «Хотя император продолжал считаться всемогущим, было много признаков угасания его физической и моральной энергии. <…> Он пробыл в Вильно целых две недели, вместо того чтобы сразу же начать руководить крайне важными обходными движениями своих корпусов. По пути к Смоленску он потратил решающий день, устроив смотр в честь своего дня рождения. Он провел месяц в Москве, вместо того чтобы заняться разработкой новых способов оказания давления на царя. Его поведение на поле боя часто было совсем не таким, как раньше, В Смоленске он ушел с поля боя в пять часов вечера, до того, как решился его исход. <…> На Бородинском поле он с насмешкой отверг предложенный Даву обход противника, но навязал свою собственную идею — безжалостную идею лобовой атаки — и затем провел весь день в полной безучастности, почти никак не управляя событиям и и только постоянно отказываясь ввести в бой императорскую гвардию. Под Малоярославцем Наполеон был достаточно выбит из колеи стычкой с казачьим отрядом, где сам едва не попал в плен: там он не заставил своих генералов провести рекогносцировку местности за ближайшими возвышенностями, откуда было бы видно, что на дороге в Калугу русских нет. Все это свидетельства упадка его военных способностей».

Проблема Наполеона заключалась в том, что он всегда и везде считал себя единственным источником всех решений.

Едва Наполеон затевал какое-нибудь дело, тут же у него появлялся самый верный союзник — он сам. В глубине души по-настоящему он ценил именно этого «союзника».

Алексис Сюше, французский историк

Наполеоновским маршалам (а многие из них были очень способными полководцами) не позволялось думать или действовать самостоятельно, и поэтому они расслабились. Как вспоминал потом генерал Коленкур, «штаб ничего не предвидел, но, с другой стороны, поскольку император желал делать все сам, в том числе и отдавать каждый приказ, никто, даже Генеральный штаб, не осмеливался взять на себя ответственность в отдаче самого незначительного приказа».

Таким образом, совершенно очевидно, что в 1812 году в России у Наполеона наблюдалось общее снижение качества его полководческого мастерства, проявляющееся в отсутствии энергии и в нежелании лично вмешиваться в решающий момент (что он всегда делал в годы своего расцвета). В России Наполеон очень часто принимал желаемое за действительное. Плюс, конечно же, трагическим обстоятельством оказался и сам масштаб задуманного. По словам философа Монтеня, «большие и отдаленные замыслы гибнут от самого размаха приготовлений, делаемых для обеспечения их успеха». В России проблемы пространства и климата оказались для Наполеона непреодолимыми. Да и вообще сомнительно, мог ли бы любой другой полководец в истории достичь большего в выполнении военных операций в условиях 1812 года.