АнтиМетро - [11]

– Думаю, что долго. Теперь эта станция – наш с тобой новый дом.

Вскоре вновь ожил громкоговоритель, и мужественный голос жизнерадостно оповестил:

– Уважаемые россияне! С вами говорит военный комендант станции «Лесная», подполковник Мельников Борис Иванович! Во-первых, большое всем спасибо за понимание, проявленное при приёме лекарственного препарата! Во-вторых, как я и обещал, скоро состоится общее собрание нашего коллектива. Попрошу всех – минут через семь-восемь – подойти к трибуне. Не толкайтесь, пожалуйста! Пропускайте в первые ряды женщин, детей и стариков…

Глава третья Кровавые непонятки и пространные разговоры

Громкоговоритель, солидно кашлянув на прощанье, замолк.

– А не подойти ли нам, любопытные мои соратники, к металлическому щиту, перегородившему вход на эскалаторы? – предложил Артём. – Посмотрим, полюбопытствуем, потрогаем руками, а после уже направимся к трибуне и послушаем выступление подполковника Мельникова. Какие там – семь-восемь минут? Знаю я, как такие собрания проходят! Пока все соберутся, пока места козырные поделят. Тем более, что после приёма хитрой микстуры все тормозят непроизвольно… Пошли?

– Без проблем! Я с тобой! – откликнулась Таня.

– Нет, к щиту я не пойду, – желчно пробурчал Хан. – Лениво как-то. Да, и господин военный комендант не отдавал такой команды.

– Мы лучше присмотрим место для костра, – сонно зевнул Хантер. – Конкуренты не дремлют…

– Какого костра? – удивился Артём. – А, конечно… У Глуховского же на всех станциях горели многочисленные костры. Понятное дело. Ищите, орлы, ищите. Выбирайте – без излишней суеты и спешки…

Они, взявшись за руки, двинулись в сторону металлического щита, ловко лавируя между пассажирами, идущими в противоположном направлении, к возведённой трибуне.

– Все такие неправдоподобно спокойные, – в полголоса комментировала Татьяна. – Лица одухотворённые, гладкие, почти без морщин. А глаза – как у усталых коров после дойки. Я видела у бабушки в деревне… Сильная эта микстура, ничего не скажешь. Действенная и эффективная… А ты, Тёма, получается, служил в хитрых и особенных войсках? В ФСБ, в ГРУ?

– И там, и там, – признался Артём. – И ещё кое-где… Так что, боевая подруга, тебе крупно повезло.

– Почему это?

– Потому. Я – с моими знаниями и опытом – имею все шансы стать со временем местным вождём. Не здесь, так на другой станции. А быть женой вождя (или там начальника, князя, предводителя, председателя) – дело прибыльное и однозначно сладкое, как не крути…

– Шутник ты у меня! – довольно фыркнула девушка. – Хотя, если посмотреть с другой стороны, быть княгиней, наверное, очень занятно и интересно. Пусть и подземной княгиней…

Навстречу им прошествовала стайка фашистов. Бритоголовые юнцы, смешно сгорбившись и опустив руки – словно плети – вниз, широко улыбались, загадочно блестя ласковыми глазами.

– Здрасьте вам! – проходя мимо, смущённо поздоровался здоровяк Борман. – Извините меня, пожалуйста, за недавнюю грубость. Был неправ. Погорячился немного. Больше такого не повторится.

– Да, некоторым личностям и в мирное время было бы не вредно принимать армейские лекарства, – задумчиво покачал головой Артём. – Глядишь, и кривая подростковой преступности поползла бы неуклонно вниз…

– Тёма, а почему – жидкость? – заинтересовалась Татьяна. – Таблетки же, они гораздо удобнее для использования.

– Не скажи! Таблетку запросто можно спрятать за щеку, а потом незаметно выплюнуть. А здесь – пить надо. Обмануть врача, в данном случае, очень трудно. Хорошо, что Лёха нас прикрыл спиной… А, вообще, они всё здорово придумали. Человеку, измученному жаждой, очень трудно отказаться от жидкой микстуры.

У стального щита было безлюдно, весь станционный коллектив уже отбыл к трибуне, заторможёно ожидая судьбоносной информации.

– Солидная вещь! Блестящая такая, гладкая, прохладная! А я почему-то была уверена, что этот щит обязательно должен быть ребристым. Или, на крайний случай, рифленым, – одобрительно покачала головой Таня и тут же жалостливо охнула: – Тёма, смотри! Там же… Нога лежит…

Створки щита намертво сошлись посередине туннеля, ведущего к земной поверхности, образовав чуть заметный вертикальный шов. И на каменном полу зала – напротив этого шва, в большой луже тёмно-бурой крови – лежала человеческая нога. Вернее, только её часть, перекушенная (отрезанная, отрубленная, отсечённая?) в голени: чёрный модельный ботинок и полоса тёмно-коричневых брюк – с ярко-красной мякотью и белым костяным кольцом-овалом внутри.

– Кому-то крупно не повезло, – мрачно резюмировал Артём. – Спрашиваешь, как это произошло? Обыкновенно, моя ласточка. При сигнале «Атомная тревога!» все эскалаторы метрополитена начали – как и предусмотрено инструкциями – работать сугубо на спуск. Потом кто-то нажал на кнопку, запускающую в действие запорный щит. Или же соответствующий сигнал поступил с земной поверхности. Данный бедняга, очевидно, занервничал и, потеряв ориентацию в пространстве, упал. Может, даже, потерял сознание, ударившись головой о пол. Вот, и все дела…

– А где же…, остальное тело?

– Наверное, до сих пор лежит по ту сторону щита. Если, даже, этот человек до сих пор жив, то мы не услышим его предсмертных стонов. Щит-то очень толстый, да и запирается он абсолютно герметично.