Антихрист - [245]

Иван ничего не ответил и медленно двинулся по склону вверх. Ноги у него подкашивались, силы в них совсем не было, во рту пересохло, но голова была ясной. Шел он вверх с огромным трудом, то и дело падая.

— Может быть, затащим его туда? — спросил один из двух охранников, сопровождавших палача.

— Нет, пусть идет сам, нам все равно надо выждать время, чтобы следующий укол был наиболее эффективен, — ответил палач.

Все-таки сил самому добраться до вершины горы у Ивана не хватило, и последние метры его под руки волоком тащили охранники, ободрав о камни его колени.

Палач достал шприц, поднял иглу вверх и с улыбкой спросил:

— Ну, где спрятана твоя рукопись?

— Клянусь Богом, я никогда не скажу тебе, где эта рукопись.

— А как же Наташа, мы ведь ее будем пытать так же, как пытали тебя, но возможностей у нас будет больше.

Иван медленно обвел взором окружающие горы, посмотрел на реку, перевел взгляд на палача и сказал:

— Ты опоздал, теперь уже бесповоротно, я поклялся Богом и не могу нарушить своей клятвы никогда. Вам не дано узнать, где лежит моя рукопись, делайте скорее свое дело, я вам больше ничего не скажу.

Охранники переглянулись. Палач долго смотрел в глаза Ивану, потом сказал:

— Ты мне надоел, парень. У Ясницкого с тобой свои дела, а у меня теперь свои. Сейчас я поставлю тебе укол, и ты будешь умирать мучительнейшей из смертей два часа. Ты обречен, скажи, где тетрадь, тогда умрешь быстро. — Иван только покачал головой. — Игорь хотел, чтобы я получил от тебя эту проклятую рукопись. А мне она совсем и не нужна. Теперь уже не нужна. Будь ты трижды проклят, но перед смертью ты помучаешься и пожалеешь, что родился на свет, — сказал палач и поставил Ивану укол. — Привяжите его к бревну, чтоб не упал, и воткните мордой вон в ту скалу. Так будет веселее смотреть, — с раздражением в голосе сказал палач.

Подручные исполнили приказ и, разбив предварительно Ивану лицо, прижали его, привязанного к бревну, вплотную лицом к скале, подперли его двумя другими бревнами, чтобы не упал, и сели передохнуть рядом с Иваном. Палач посмотрел на него и сказал:

— Нет, ребята, так не пойдет, развяжите, посадите и прижмите его спиной к скале, я должен видеть его глаза.

Подручные исполнили приказ. Главный палач проверил работу, с удовлетворением кивнул головой и отошел в сторону.

10

Наташа добралась до города поздно, последним автобусом, и направилась в свою квартиру. Со времени ее отъезда там никто не жил, только иногда заходила Светлана, чтобы проверить — все ли в порядке.

Наташа обошла квартиру, долго смотрела на портреты отца и матери, которые висели на стене в ее комнате, потом вышла на балкон. Ночь была очень мрачной, такой может быть только безлунная ночь, когда небо затянуто тучами. Но реку все же было видно, она поблескивала отражением немногих фонарей, которые горели на набережной. Воздух был совершенно неподвижен, казалось, что низкие тучи зацепились за окрестные холмы и придавили своей тяжестью воздух, сделав его удушливым. Вдруг с реки подул легкий ветерок, и в разрыве туч Наташа увидела звезды. Наташу охватило чувство какой-то торжественной безысходности, казалось, что она увидела не звезды, а какие-то знаки, которые показал ей Бог для того, чтобы она произнесла свою молитву и приготовила свою душу к последним испытаниям.

— Боже мой, если Иван в беде, помоги ему выдержать все испытания достойно перед Твоим взором, пусть дух его не дрогнет и тело не будет сломлено. Если ему суждено встретить опасность одному, пусть эта молитва напомнит ему обо мне и поддержит в самую трудную минуту. Все, что есть доброго во мне, — Твое, и я теперь готова вернуть Тебе душу, потому что знаю: и мой земной путь заканчивается. Благодарю Тебя за то, что была счастлива, и за то, что мои надежда, вера и любовь не умрут со мной, но будут пребывать в Тебе вечно. Аминь.

Тут же туча закрыла загоревшиеся звезды, вновь стало безысходно, мрачно, и душу Наташи охватила вдруг смертная тоска, такая тоска, что впору было завыть собакой, которая потеряла единственного и любимого хозяина и теперь готова была умереть на его могиле. Наташа села тут же на балконе и обхватила голову руками. «Боже мой, что это? Кажется, началось. Что-то с Иваном. С ним что-то случилось», — тут же решила Наташа. Казалось, рассудок ее помутился, и она уже ничего не способна была предпринимать и не могла ни о чем думать. Наташа сжала зубы и заставила себя встать. Она вернулась в квартиру, зажгла свет во всех комнатах и стала ходить, раз за разом осматривая все вещи, как будто что-то искала. Но нет, она ничего не искала, она только хотела бежать, бежать туда, где сейчас Иван, но не знала туда пути, а вместо этого металась по комнатам, чувствуя, что потихоньку теряет рассудок. «Надо только дожить до утра, дождаться, когда кончится эта страшная ночь, и тогда будет легче», — это была единственная законченная мысль, которую повторяла Наташа.

Ночь показалась бесконечной и Наташа была едва живой от усталости и бессонницы, когда наступил рассвет. Наташа посмотрела в зеркало и не узнала себя: лицо было бледным и осунувшимся, под глазами проявились черные круги, даже волосы, ее прекрасные волосы, казалось, высохли и поникли. Она все же умылась, привела себя в порядок и, дождавшись, когда наступило утро, позвонила Светлане.