Антигитлеровская коалиция — 1939: Формула провала - [112]

   — южное — на Украину и Кавказ, богатые ресурсами.

В условиях войны ХХ в., когда действуют огромные армии, которые не могут снабжаться «подножным кормом», наступление должно обеспечиваться коммуникациями, по которым поступают продовольствие, боеприпасы, амуниция. Прямой прорыв на Москву в этих условиях становится почти невозможным — коммуникации легко перерезаются с севера и юга. Со времён гибели армии Наполеона Бонапарта в России этот урок был достаточно очевиден.

Прямой бросок на Москву от западной границы был возможен только при одновременном наступлении на севере и юге по расходящимся направлениям. Война получается неэкономной — на главном направлении можно сконцентрировать около одной трети войск, выделенных на всю кампанию. Но, чтобы закончить войну с Россией, следует наступать именно на Москву. Поэтому единственный смысл наступления прямо на Москву и одновременно на севере и юге — закончить войну в один год. Если такая рискованная задача не ставится, то наступление должно вестись по северному и южному направлениям. Закрепившись в Прибалтике, армия вторжения, хорошо снабжаясь через Балтийское море, нападает на Петроград/Ленинград и захватывает его за год, получая хорошие зимние квартиры и опять же прекрасные коммуникации. И уже на следующий год с этой позиции можно начинать наступление на Москву. С юга в первый год идёт борьба за Украину. Армия вторжения может снабжаться и через Польшу и Румынию, и по Чёрному морю, и от ресурсов самой Украины — восточноевропейской житницы. В случае захвата Украины на следующий год можно наступать на Москву также с относительно близкой дистанции, взяв Москву «в клещи».

Опасность таких «клещей» заставляла советское руководство особенно сильно нервничать, когда речь заходила о приближении потенциального агрессора к Прибалтике, Ленинграду, о заигрывании «империалистов» с украинскими националистами или о гарантиях выполнения установленного 20 июля 1936 г. на конференции в Монтрё запрета на проход кораблей воюющих стран через принадлежащие Турции проливы в Чёрное море. Сможет ли Турция гарантировать выполнение этой конвенции перед лицом сильного противника? Не пропустит ли в Чёрное море флот, враждебный СССР?

7 марта 1939 г. в Москве получили сообщение о германо–эстонском соглашении, которое позволяло разместить немецкие войска недалёко от Ленинграда. Вкупе с существовавшей до 16 марта «Закарпатской Украиной», которая могла использоваться Гитлером для разыгрывания «украинской карты», это были острия «клещей». О состоянии германо–польских отношений Сталин получал противоречивую информацию. Не станут ли Германия и Польша действовать против СССР вместе? Стратегические «клещи» потенциального противника нависли над СССР, как дамоклов меч. Но Советский Союз мог быть спасён в случае раскола Мюнхенского согласия.

10 марта Сталин выступил с отчётным докладом на XVIII съезде ВКП(б), где изложил картину мировой борьбы: «Поджигатели войны» стравливают СССР и Германию из–за Украины, стремясь «загребать жар чужими руками», то есть сдерживать агрессора ценой жертв со стороны СССР, а самим оставаться в безопасности. Конечно, СССР, верный своей политике «коллективной безопасности», по–прежнему готов помогать жертвам агрессии, но только при условии, что это будут делать и страны Запада. Затем Сталин представил анализ отношений двух империалистических группировок. Политику «оси» он представлял себе так: «Война против интересов Англии, Франции и США? Пустяки! “Мы” ведём войну против Коминтерна, а не против этих государств. Если не верите, читайте “антикоминтерновский пакт”, заключённый между Италией, Германией и Японией»[852]. Сталин назвал эти действия стран «оси» «неуклюжей игрой в маскировку», которая может закончиться германским и японским нападением на британскую и французскую империи.

Но и немцам Сталин готов дать добрый совет. Их используют в чужой игре. Сторонники умиротворения стремятся «не мешать, скажем, Германии увязнуть в европейских делах, впутаться в войну с Советским Союзом, дать всем участникам войны глубоко увязнуть в тину войны, поощрять их в этом втихомолку, дать им ослабить и истощить друг друга, а потом, когда они достаточно ослабнут, — выступить на сцену со свежими силами, выступить, конечно, в “интересах мира” и продиктовать ослабленным участникам войны свои условия. И дёшево, и мило!»[853] Вторжение в СССР станет началом конца Гитлера, Запад использует фюрера в своих интересах и выкинет как выжатый лимон.

Эту речь на Западе прозвали «каштановой», так как при её пересказе было употреблено выражение «таскать каштаны из огня» для других — что Сталин не рекомендовал делать Гитлеру.

Гитлер считался рьяным врагом СССР, официальные отношения между двумя государствами были испорчены ещё в 1933 г., а в Испании советские и немецкие военные воевали по разные стороны фронта. Но 16 декабря 1938 г. появились первые признаки того, что Германия заинтересована в улучшении отношений с СССР. Заведующий восточноевропейской референтурой политико–экономического отдела МИД Германии Карл Шнурре сообщил представителю советского торгпредства, что Германия готова предоставить кредит в обмен на расширение советского экспорта сырья. Эти предложения стали точкой отсчёта советско–германского сближения — пока неустойчивого и ничем не гарантированного. Планировалась поездка Шнурре в Москву.