Античный мир «Игры престолов» - [6]

Битва при Массилии, которая следует после вырубки леса, является одним из ключевых моментов поэмы Лукана. Воины бились до конца и получали такие раны, каких не видывали доселе эпические поэмы. Во время этой битвы отцы, сыновья, братья совершали зверства в отношении друг друга, иногда сознательно, а иногда опознавая противника лишь в момент его смерти. Смерти подчеркнуто гротескны: тела порваны, изуродованы оружием, носами кораблей, свирепостью битвы и волнами. Вот так описывает кончину одного из многих солдат Лукан:

Крючьями быстро в корму вонзилась железная лапа,

Был ей зацеплен Ликид: он сразу нырнул бы в пучину,

Но помешали друзья, удержав за торчавшие ноги.

Рвется тут надвое он: не тихо кровь заструилась,

Но из разодранных жил забила горячим фонтаном.

Тело жививший поток, по членам различным бежавший,

Перехватила вода[9].

Поэма Лукана – настоящий каталог способов, которыми может быть уничтожен человек, но даже в этом коротком отрывке виден источник жестокости, повсеместно присутствующей в мире «Игры престолов». Возможно, у Лукана насилие изображено даже красочнее – эпические поэмы зачастую прибегали к различным изыскам, в то время как у Джорджа Р. Р. Мартина оно более реалистично; поэма Лукана в этом смысле, безусловно, выделяется среди других эпосов, дошедших до наших дней. Подобная жестокость, кажется, была частью того мира – во времена правления императора Нерона римляне испытывали тягу к насилию, будь оно в поэмах, пьесах или на гладиаторских аренах. Проглядывается отчетливая связь между жестокими казнями, гладиаторскими боями и количеством крови, проливаемой на страницах древнеримской литературы.

Лукан использует сражение, чтобы показать, какие ужасы приносит людям гражданская война, однако в то время как Война Пяти Королей заставляет страдать почти каждого жителя Семи Королевств, там происходит не так уж и много сражений. Самой впечатляющей была битва на Черноводной – единственная приличная морская битва, которую видел Вестерос. Повествование о ней идет от лица Давоса Сиворта, – он с самого начала говорит, что она обречена на провал из-за непродуманной тактики высокородных военачальников, сводящей на нет стратегическое преимущество, которое имеет войско Станниса. Сиворт считает, что в морской битве большая армия Станниса не имеет никакого преимущества. Выиграть сражение в результате помогает не тактическое маневрирование кораблей, а хитрая уловка Тириона Ланнистера, устроившего западню из дикого огня – зеленого пламени, созданного алхимиками Королевской Гавани. Давос, скорее матрос, чем поэт, обращает больше внимания на потопленные корабли, а не на погибших членов их экипажей, и вся битва превращается в суматоху со сгоревшими дотла судами и трупами, разбросанными по всей поверхности воды. Помимо ужаса, порожденного диким огнем, мы наблюдаем, как Джоффри сбрасывает со стен пленных шпионов, а Серсея планирует использовать благородных заложниц в качестве жертв для убийства-самоубийства.

Обе битвы показывают, какое безумие порождают гражданские войны: разрыв семейных и общественных связей, растущее желание причинять боль другим людям, а также огромные несчастья, обрушивающиеся на мирных жителей и, конечно же, на природу. Деревья у Лукана валятся, река у Королевской Гавани горит.

Некоторые классические элементы, которые я упомянула, такие как Стена Адриана или гладиаторские игры, сейчас воспринимаются как маркеры величия Рима. Другие, например, Троянская война, которую мы обсудим подробнее чуть позже, до сих пор прославляют Грецию. Фильмы вроде «Трои» и «Гладиатора» позволили широкой аудитории погрузиться в античный мир, в то время как ученые продолжают изучать его остатки, выявляя новые доказательства и открывая новые грани. В данной книге, безусловно, представлена субъективная точка зрения на мир «Игры престолов», мотивированная моими собственными интересами и научными целями. Но Древний мир велик и разнообразен, и у разных ученых будут разные взгляды на одни и те же вещи, касается это «Игры престолов» или классических текстов и артефактов, которые я использую здесь для примера.

В основе моего подхода лежит литература, в особенности римская, и именно через ее призму я читаю и смотрю «Игру престолов». Сосредоточенность на литературе означает, что меня больше интересует то, как «Игра престолов» взаимодействует с преданиями об античном мире, чем ее материальная культура, и что меня больше интересует версия, представленная в книгах Джорджа Р. Р. Мартина, чем в телесериале. Это не значит, что я игнорирую древнюю историю или HBO, но, на мой взгляд, «Игра престолов» – своего рода современная эпическая проза, и мне нравится отмечать, как события в книге коррелируют с традициями и условностью древнего эпоса. В некоторых случаях, например, жестокость и насилие в «Игре престолов» – дань традициям. В других же «Игра престолов» манипулирует традициями так, что может трактоваться как современная, так и древняя, в зависимости от того, с какой стороны посмотреть. В прочих же случаях «Игра престолов» модернизирует или приспосабливает древние условности под собственные нужды, но влияние Античности, скрытое за средневековой атрибутикой и современной прозой, просматривается повсеместно. Однако наиболее важным моментом, на мой взгляд, является язык и стиль древних эпических поэм, которые свойственны этому произведению.