Античный мир «Игры престолов» - [14]
Образ оленя дает основание для рассуждений на другую тему, касающуюся генеалогии и наследования. В двух словах, возможность охотиться и справляться с оленем неразрывно связана с концепцией правления и династии. Вот почему сцена свежевания оленя Тайвином становится фоном для диалога о качествах Джейме, которые помогут ему занять место отца в доме и однажды, возможно, в династии Ланнистеров. На протяжении сцены отец и сын обсуждают вопросы репутации, слово «чистота» Тайвин выговаривает пренебрежительно, хотя сам по локоть в крови и внутренностях. Посыл довольно ясный: руководство неизбежно связано с кровью и беспорядком, и Тайвин волнуется, что его сын слишком тщеславный, слишком чистый, чтобы выполнить свой долг.
«Игра престолов» в ключевом и фундаментальном смысле – это история наследования и кровавых битв, предпринятых для того, чтобы убедиться в том, что оно «свершилось правильно» и на престоле оказался истинный наследник. В отличие от обычаев Вестероса, древние греки и римляне не практиковали право первородства (где старший сын наследует все), наследство делилось между выжившими сыновьями. Однако обе культуры имели собственные представления о том, как должны складываться отношения между поколениями. В первую очередь, отцами и дедами предлагались модели для подражания, с помощью которых сыновья и внуки социализировались в управляющий или военный классы. Римская культура ушла на шаг вперед и разработала настоящий культ предков, в котором молодые члены семьи норовили повторить деяния своих отцов и, конечно, превзойти их славу и достижения.
Это не всегда срабатывало, и многие молодые мужчины в Античности разочаровывали своих отцов, как Тирион Тайвина. Чувство провала перекликалось с общим культурным упадком: казалось, что в старые времена мужчины были сильнее и лучше, а с каждым поколением становятся хуже и хуже. Эта идея по-разному выражалась в мифологии. Например, в мифе о золотом веке – райском времени, когда земля сама приносила плоды и все люди жили в гармонии друг с другом. После золотого века следовали четыре столетия, каждое хуже предыдущего: серебряный век, бронзовый век, век героев и, наконец, железный век, который был историческим временем Античности, когда мужчины уже не могли сравниться со своими предшественниками.
В Античности также бытовала идея, что сыновья должны тем или иным образом походить на своих родителей, внешне или поведением. От них, таким образом, ожидалось, что они станут достойными членами общества и докажут, что заслуженно являются сыновьями своих отцов, а в мифическом золотом веке, согласно преданиям, все сыны походили на отцов, поэтому не было никаких сомнений в подрастающем поколении. Оба этих мотива – соответствие и несоответствие отцовским стандартам – встречаются и в «Игре престолов». Тайна смерти Джона Аррена обращает внимание на всеобщий отказ принять к сведению тот факт, что Джоффри не похож на Роберта Баратеона, в отличие от его бастардов. Светлые волосы придают Джоффри сходство с настоящим отцом, Джейме, отсюда возникает серьезный вопрос: законнорожденный ли он? Джон Сноу похож на Неда, в то время как Робб, наследник Севера, – на свою южанку-мать.
Саркофаг Луция Корнелия Сципиона Барбата, 337–270 до н. э. Ватикан, музей Пио-Клементино
Охота на оленей, в сущности, дает нам простор для размышлений над теми же проблемами. Мы уже видели, как Эней мужественно убивает семь оленей для своих людей, когда они после шторма оказываются на африканском побережье. На следующем этапе путешествия, который начинается точно в середине поэмы, Эней со своими спутниками наконец попадает в Италию, где они должны найти новый дом, мир и покой. Вместо этого, однако, странники сталкиваются с вооруженным сопротивлением, которое возникает, когда сын Энея Юл уходит на охоту. Не сумев повторить подвиг отца, он едва справляется с одним оленем, который, как оказалось, был домашним, прирученным крестьянской семьей для единственной дочери Сильвии:
Юлу не только не удается напасть на след диких животных, ему также не удается убить этого оленя, и животное убегает, крича от боли: «И, словно слезной мольбой, весь дом своей жалобой полнит». Семья и крестьяне, живущие неподалеку, слышат крик животного и собираются прийти на помощь. С некоторой долей божественного вмешательства фурии Алекто развязывается война, разрастаясь из крестьянского конфликта до огромных масштабов, в которой участвуют даже морские волны.
Как наследник и лорд Винтерфелла, Робб в отсутствие отца также получает шанс попробовать себя в качестве правителя. Последствия его охоты были печальны. Случай представился во время прогулки Брана в новом седле, придуманном для него Тирионом Ланнистером. Прогулка не была охотой как таковой, она стала ею, когда два брата решили «поохотиться на охотников», а точнее, найти лютоволков, которые убежали вперед и уже схватили добычу. Для Брана охота имеет зловещий смысл: его отец и брат, равно как и королевский отряд, были на охоте в день его падения. Эта маленькая прогулка затевалась для того, чтобы убедиться в способности мальчика ездить верхом и дать ему возможность попрактиковаться, но вместо этого он снова один, беспомощный, на волосок от смерти. Когда Робб скачет на поиски лютоволков, Бран встречает одичалых, что пришли с юга от Стены. Они успевают напугать и ранить мальчика, прежде чем возвращается Робб: «Он был верхом; окровавленный труп лосенка переброшен через круп коня, рука в перчатке сжимает меч» (ИП). Это героическое появление можно сравнить с изображениями битв тем же Юлием Цезарем, который любил описывать себя доблестным воином в генеральском плаще, скачущим, чтобы спасти всех в решающий момент. Робб, однако, оказывается в худшем положении: в отличие от Цезаря, рядом с ним нет никого, кроме бандитов и ребенка. Старшее поколение Винтерфелла все еще считает его молодым и неопытным, нуждающимся во множестве советов. Робб не способен даже спасти своего брата в лесу. Одичалые держат Брана в качестве пленника и заставляют Робба бросить оружие; таким образом, оба Старка, по крайней мере на минуту, оказываются в руках разбойников. С одичалыми помогают справиться лишь нападение лютоволков и удачный выстрел Теона, который освобождает Брана от захватчика. Сам Робб, хоть и обладает властью, почти ничего не может сделать, чтобы защитить себя и брата.
