Античность: история и культура - [27]

Финикийцы появились здесь несколько раньше и заняли островки и мысы вокруг Сицилии, откуда они вели торговлю с местными племенами. Появление эллинов заставило их потесниться, сосредоточившись по Западному побережью. С этого времени эллины для карфагенян стали главным врагом. Был даже установлен закон, по которому за изучение языка эллинов полагалась… смертная казнь.

Лучше всего, благодаря раскопкам, известно, как выглядела первая из финикийско-карфагенских колоний в этом районе – возникшая в начале VIII в. до н. э. Моция, жители которой не сменили, подобно большинству их соотечественников, свой островок на берег Сицилии. Город имел искусственную гавань, дававшую безопасность судам в любую погоду. Вдоль широкой улицы располагались дома и святилища. Большое число художественных изделий, обнаруженных в городе, показало, что это был крупный центр ремесленно-художественного производства. Особенно интересны маски из терракоты – целая серия масок богини Астарты и какого-то мужского божества с глазами в виде лунных серпов и растянутым в широкой улыбке ртом.

Как и все финикийские города, Моция имела кладбище для принесенных в жертву младенцев. Такие кладбища, вернее, ритуальные святилища, называли тофетами. Античные авторы не раз сообщали о существовавшем у финикийцев бесчеловечном ритуале принесения младенцев в жертву. Найденный в Моции тофет благодаря своей хорошей сохранности впервые показал невероятные масштабы жестокого ритуала… Обнаружены сотни амфор с обгоревшими костями младенцев в возрасте от нескольких дней до нескольких недель. Над покоящимися в земле остродонными амфорами высились небольшие стелы с изображением то Астарты, то мужской фигуры в высокой тиаре, то барана с лунным серпом над ним.

На другом крупном острове Центрального Средиземноморья, Сардинии, тоже возникли сначала эмпории, а затем и колонии финикийцев и карфагенян. Там тоже обнаружили тофеты, подтвердившие масштабность погребального обряда. И вместе с тем из раскопок на острове узнали, что не всегда карфагеняне ограничивались прибрежными поселениями: была найдена крепость в четырех километрах от берега – на вершине холма, на основании древнего нурага, окруженная крепкими стенами, она явно была возведена для защиты прибрежных районов от воинственных горцев Сардинии. Небольшой гарнизон размещался здесь вместе с семьями. В крепости было все, что финикиец или карфагенянин считал необходимым для нормальной жизни, – свое кладбище, свой храм, свой тофет, в котором, несмотря на малочисленность гарнизона, было найдено около сотни высившихся над могилами стел, свои мастерские, где производились и необходимая в быту посуда, и художественные изделия из бронзы и кости.

Через много столетий после начала колонизации Западного Средиземноморья великий римский оратор Цицерон увидел в ней греческую кайму, пришитую к поле варварского одеяния. Однако кайма стала греческой далеко не сразу, а после длительного соперничества между морскими народами – эллинами, финикийцами-карфагенянами и этрусками, каждый из которых стремился овладеть торговыми путями, и прежде всего проливами, а также гаванями поблизости от месторождений серебра, золота и железа.

Тексты

1. МЕТРОПОЛИЯ И КОЛОНИЯ

Постановление народного собрания Опунта. Надпись

В Навпакт выводится колония на следующих условиях. Жителю, ставшему гражданином Навпакта, при посещении его прежнего города дозволяется на правах человека, связанного гостеприимством, участвовать в общественной жизни и совершать жертвоприношения <…> Переселенцы пусть не платят подати, пока снова не станут жителями [метрополии]. Если кто пожелает вернуться, пусть ему разрешается беспошлинное возвращение на условиях оставления у домашнего очага взрослого сына или брата <…>

1. Переселяющиеся в Навпакт пусть принесут клятву не отпадать от опунтийцев ни в коем случае. Да будет дозволено, если пожелают, по истечении тридцати лет после этой присяги ста гражданам Навпакта от опунтиицев. а также ста опунтийцам от навпактян требовать новой присяги.

2. Всякий колонист, выехавший из Навпакта, не уплатив подати, теряет права гражданства [в колонии], пока не уплатит того, что причитается навпактянам.

2. СОЛОН О СВОИХ ПРЕОБРАЗОВАНИЯХ ПОЛИСА

Какой же я из тех задач не выполнил,

Во имя коих я тогда сплотил народ?

О том всех лучше перед Времени судом

Сказать могла б из олимпийцев высшая

Мать черная Земля, с которой снял тогда

Столбов поставленных я много долговых,

Рабыня прежде, ныне же свободная.

На родину, в Афины, богоданный град,

В рабство проданных вернул я многих,

Кто кривдой, кто по праву, от нужды иных

Безвыходной бежавших, уж забывших речь

Аттическую – странников таков удел, —

Иных еще, в позорном рабстве бывших здесь

И трепетавших перед прихотью господ;

Всех я освободил. А этого достиг

Закона властью, силу с правдой сочетав.

И так исполнил все я, как и обещал.

Со знатными простых в законах уравнял,

Для каждого прямую правду указав <…>

Затем-то, на борьбу все мужество собрав,

Я, точно волк, вертелся среди стаи псов.

Глава V От родоплеменных верований к полисной религии и мифологии

Религия – спутница всех без исключения цивилизаций и их духовная сущность, связанная со всеми сторонами жизни и ими обусловленная. По различию религий древних египтян, шумеров, хананеев, индийцев, китайцев от религии народов античного круга земель мы можем судить об античности как о цивилизации, обладавшей особым, неповторимым обликом. Но при этом религия Востока была неиссякаемым резервуаром, из которого постоянно на протяжении всей истории Древнего мира черпались идеи, учения, образы, преобразуясь в соответствии с античной этнической средой и потребностями общественной организации.