Античность: история и культура - [24]

Основание почти всех городов, как и в древности, становилось содержанием мифов. Рассказывали, что Карфаген основала сестра царя Тира Элисса, или Дидона, покинувшая родину из-за нанесенной ей жестокой обиды. Прибыв во владения нумидийского вождя, Элисса будто бы попросила продать ей участок земли, который можно покрыть бычьей шкурой. Вождь не отказал чужеземке в такой малости. Каково же было его удивление, когда он обнаружил, что пришельцы заняли весь холм, возвышавшийся над бухтой! Гнев охватил вождя, и он явился, чтобы прогнать обманщиков. Но финикиянка, не смутившись, заявила, что условия договора не нарушены, и показала на оплетавшие холм ремни, нарезанные из шкуры быка. И ушел благородный вождь, беспомощно пожимая плечами.

Ядром Карфагена стала городская крепость. Ее стали называть Бирсой («шкура» по-гречески). В крепости появились царский дворец и великолепные храмы богам – покровителям нового города Мелькарту и Тинит. Под холмом вырыли огромную круглую яму и заполнили ее морской водой, пущенной по специально вырытому каналу. Образовалась внутренняя гавань, предназначенная для военных кораблей. Постепенно места в Бирсе стало не хватать, и перед портом, на плоской равнине полуострова возник «нижний город», где дома стали расти, как в метрополии, – вверх. Для того чтобы прокормить возрастающее население, у нумидийцев отняли долину реки Баград. Там разбили сады и виноградники. Оставшись без земель, нумидийцы пошли на службу к городу-государству, нуждавшемуся в крепких и сильных людях для ведения войн за морем. За службу в наемных отрядах нумидийцы получали жалованье, которое с горькой иронией называли «платой Элиссы».

Так расплатилась финикиянка со свободолюбивыми нумидийцами за землю размером в бычью шкуру. Город начался с обмана. И поскольку на обмане долго не проживешь, он просуществовал только 668 лет, пока в 146 г. до н. э. не был разрушен римлянами.

Корабль причаливает к Питекуссе. В самом начале весны, когда, утихнув после зимних бурь, море становится доступным для дальних плаваний, к плоскому островку в обширном заливе, над которым высилась зеленая гора, подошло греческое пятидесятивесельное судно. Пришельцы вытащили на пустынный берег корабль и рассыпались в поисках пресной воды.

Видимо, больше всего их удивили стайки обезьян, перепрыгивающих с дерева на дерево. Конечно, обитатели города Халкиды, расположенного на острове Эвбея (а это было их судно), и раньше видели обезьян: их привозили в Халкиду из Египта и продавали за серебро. Но одно дело – обезьяна в клетке, другое – на воле. Потому и назвали халкидяне остров, на котором решили обосноваться, Питекуссой, Обезьяньим островом («питекос» по-гречески – «обезьяна»). Точно так же, но на своем языке, называли его до греков и обитавшие по соседству на материке этруски – Инарима (по-этрусски обезьяна «арима»). Так, по рассказам древних историков и археологическим материалам, дополненным данными языка, рисуется появление первых греческих поселенцев в западных морях. Датируется оно на основании древнейших погребений на островке (ныне называемом Искья) приблизительно 750 г. до н. э.

На огромном полуострове, который греки по самому могущественному из населявших его народов тирренам (этрускам) называли Тирренией, тогда еще не было ни одной греческой колонии. Не было греческих колоний и на примыкавшей к Тиррении Сицилии. Да и поселение халкидян у берегов Кампании еще не было колонией. Оно было тем, что в эпоху европейской колонизации XVI–XIX вв. назовут факторией, т. е. базой для торговли с местным населением во вновь открываемых странах. Сами же греки называли такие базы эмпориями.

Островки и их выгоды. Древнейшие греческие, как ранее и финикийские, эмпории возникали на островках. Островки обеспечивали переселенцам сравнительную безопасность от нападений местного населения и удобство торговых контактов. Если отношения с аборигенами налаживались, можно было перейти на материк, если нет – удалиться вместе с товарами восвояси. Выбор островка зависел от выгод, которые сулила торговля. Знаменитый финикийский Гадес возник на островке близ иберийской реки Бетис, сказочно богатой серебром, и на торговом пути к Британским островам, откуда доставляли необходимое для бронзовой металлургии олово. Эмпорий халкидян на Питекуссе находился в двух днях плавания от принадлежащего тирренам острова Эфалия, известного богатейшими месторождениями железа. Это было очень выгодно халкидянам, ибо их город был известным центром металлургического производства.

Кампания, близ которой возник эмпорий халкидян, была плодороднейшей частью Италии (говорили даже, что при разделе земель между народами боги сначала хотели оставить ее себе). Кампанцы обеспечивали поселенцев Обезьяньего острова всем необходимым. О том, что же шло в обмен на железо, зерно, лес, смолу и рабов, в которых нуждались эллины, известно благодаря археологическим исследованиям. В богатых могилах VII – первой половины VII в. до н. э. не только в Кампании, но и близ городов этрусков и даже латинян находят ювелирные изделия греческой и финикийской работы. Все это, принадлежавшее при жизни вождям племен и родовой знати, поступало в Италию через Обезьяний остров. И не только товары. В первой половине VIII в. до н. э. сначала у этрусков, а затем и у других народов Италии – латинян, венетов, умбров – появляются первые надписи, выполненные алфавитным греческим письмом того типа, каким пользовались халкидяне – основатели первого эмпория.