Античная наркомафия-8 - [8]

Во-вторых, нам не нужно и национально-племенной чересполосицы. По факту она есть, конечно, потому как "я его слепила из того, что было", и с этим нам приходится считаться, но на перспективу мы ведём политику тихой ползучей ассимиляции нацменов титульной нацией, то бишь турдетанами. Мало общего гражданства, нужна и общая для всех сограждан национальная самоидентификация. Это большие империи, вобрав в себя кучу разных стран, могут позволить себе поиграться в многонациональность, но и им это в конце концов выходит боком, а маленькой стране подобные игры противопоказаны по определению. Хочешь жить среди нас — ассимилируйся и становись одним из нас, а нет — ищи себе другую страну для проживания. Поэтому и иммиграцию мы поддерживаем в первую очередь турдетанскую из Бетики, во вторую — родственных им иберов, да и тех стараемся по турдетанским общинам распихать, дабы анклавов своих не образовывали, а поскорее отурдетанивались. В третью очередь — освобождаемые и принимаемые в число сограждан разноплеменные рабы, которых мы тасуем так, чтобы браки у них преобладали смешанные, потому как такие семьи скорее и легче ассимилируются в титульной нации. Сложнее с реально существующими анклавами лузитан, кельтиков, кониев и фиников с греками, сложившимися исторически ещё до завоевания страны турдетанами, и тут надо аккуратно, начиная с культурной ассимиляции и не посягая на сами общности, а уже их размыв через те же смешанные браки оставляя на последующие поколения. Тут поможет и религиозная реформа с синкретизмом разноплеменных богов одной специальности, и подтягивание турдетанской культуры до передового античного уровня, после чего никого в стране не будет культурнее и благополучнее турдетан, а "за всё хорошее против всего плохого" с удовольствием подпишется любой.

В-третьих, не нужно нам почвы и для политических смут. В республиканском государстве неизбежны грызня и саботаж, из-за которых гора рождает мышь, а слишком узкий горизонт планирования из-за частой смены правительств приводит зачастую к тому, что та гора рождает ещё и не ту мышь, которую следовало бы по уму. Монархия же в её античном понимании — это самодержавие, никакими законами не ограниченное, потому как именно оно и есть высший закон. Как легко — в зависимости от личности правителя — такая монархия может шарахаться из крайности в крайность, оборачиваясь то анархией, то тиранией, да ещё и со всеми сомнительными прелестями фаворитизма, прекрасно знают и в самом античном мире. Но до конституционной монархии, при которой венценосец не правит, а царствует, античные мудрецы почему-то так и не додумались, отчего и колбасит античные социумы кого республиканским бардаком, а кого и самодержавным, а добрая половина обеих форм маразма обусловлена их взаимобоязнью. Монарх страшится потери власти, а республика — воцарения тирана, и способ борьбы с этим у них один — пресечение или саботаж всего, что хотя бы кажется опасным или просто подозрительным. Нам такого маразма на хрен не нужно — ни в той форме, ни в этой. Царёк у нас есть, потому как он не может не есть, но есть и Хартия вольностей по мотивам той аглицкой, в которой права и вольности всех подданных прописаны, и на которой царёк своим подданным присягает, без чего не может быть коронован. Войско присягает не ему, а правительству, которое и назначает главнокомандующего, а монарх у нас сам войском не командует, да и казной государства он тоже не распоряжается. Он, конечно, тоже член правительства, да ещё и бессменный и наследственный, но он его не возглавляет и возглавлять не может. В то же время никто больше в государстве не получает и не может получать таких почестей, как он, так что реальная власть и почести у нас по отдельности и не совмещаются. Чествуют одних, правят — другие. Есть сила, формально для этого государства внешняя и даже как бы вообще отсутствующая, представители которой реально всем и заправляют. Ведь кто девушку ужинает, тот её и танцует, а это государство исходно один из проектов этой не афиширующей себя напрямую силы и одна из её видимых частей. И не единственная.

Вот в этой силе мы как раз и состоим. Мы не самые главные в ней, но и далеко не на последних ролях. Не так давно мне, например, предлагалось официально возглавить правительство этого государства, когда его настоящий глава, а по совершенно случайному совпадению старший сын и наследник нашего самого главного, не мог больше его тащить, поскольку увяз в делах поважнее. Но у меня-то ведь тоже хватает дел поважнее, хоть и не столь почётных и заметных, а посему и решили мы этот вопрос иначе. Но сам факт…

Ну и, для тех, кто не в курсах — кто мы такие, и как с нами бороться. Попали мы сюда из начала двадцать первого века нашей реальности уж точно не по своей воле и даже не по злой воле сильных нашего мира, едва ли и знавших-то даже о самом факте нашего существования — не того мы были калибра в той нашей прежней жизни, чтобы большие и уважаемые люди знали о нас и обратили внимание на факт нашего исчезновения. Люди в нашем мире имеют свойство исчезать с концами, но в подавляющем большинстве случаев паранормальщиной там и не пахнет. А нас вот угораздило, и ни спецслужбы, ни бандиты, ни подпольные хирурги-трансплантаторы в нашем случае абсолютно не при делах Просто взяли и пропали для нашего мира, совершенно спонтанно, нарисовавшись в этом, ничем от нашей Античности, кажется, не отличавшемся — ну, не заметили мы, во всяком случае, никаких в нём отличий окромя тех, которые сами же и устроили. И был тогда на дворе сто девяносто седьмой год до нашей эры. Сейчас — сто восемьдесят первый, шестнадцать лет уже, как мы тутошние, и устроились мы в этом мире, надо признать, неплохо.