Античная наркомафия-8 - [19]

— Итак, ребята и девчата, для начала, как и всегда, разомнёмся. Все помнят, как это делается? Разгоняем потоки, раскачиваем эфирку, ребята лапают эфирными руками девчат, а девчата такими же эфирными руками отбиваются от их шаловливых рук, — вся палатка рассмеялась, — Так, вижу, форму восстановили. В выпускном классе школы мы с вами уже занимались немного и телекинезом, и частичной невесомостью, но получалось не у всех. И тем, у кого не получалось, было особенно обидно — ведь по ощущениям-то эффект есть, ещё совсем немножко поднажать, и оно свершится…

— Точно, досточтимый! — загалдел молодняк, — Ещё как обидно! Особенно с этой левитацией! Кажется, вот ещё чуть-чуть — и взлетишь, а оно не выходит.

— Всё верно, ребята и девчата. Если состояние постороннего предмета ощутить трудно, а его готовность сдвинуться "на глазок" можно списать и на обман зрения, то уж свой собственный вес вы ощущаете вполне достоверно, и все изменения в этом ощущении замечаете отчётливо. И сразу же вспоминаются легенды о летающих на метле, а иногда и без метлы колдуньях, а кому-то — и семейные предания о каком-то из его предков…

— И становится очень обидно, досточтимый, — проговорила девка из основного потока, но отобранная Аглеей "из ведьм", прабабке которой не только семейная легенда, но и молва среди односельчан приписывала случаи спонтанной левитации.

— К сожалению, ребята и девчата, для такого уровня этих способностей нужны особые врождённые задатки, которые встречаются крайне редко, а по наследству хоть и передаются, но не в полной мере. И если они недостаточны, как это обычно и бывает, то как раз вот это "чуть-чуть" и оказывается непреодолимым препятствием. Но ощущения в малой степени вы улавливали все, пускай и кратковременно, и вам не нужно объяснять, какие преимущества могло бы дать усиление этих способностей. Пусть даже и не полная левитация, пусть хотя бы частичная невесомость, облегчающая ходьбу и бег — представьте себе, как это облегчило бы вам жизнь на том же самом марш-броске, например, — судя по их галдежу, они и представили, и оценили, — Но, как вы сами убедились на занятиях, эта задача уж точно не из лёгких. Даже самых способным из вас приходилось поднапрячься. А главное, при перенапряжении кого-то прошибало на кашель, кого-то даже на насморк, а у кого-то ещё и болела голова, а в тяжёлых случаях у кого-то появлялся и характерный металлический привкус во рту, и тогда я заставлял вас прекратить упражнение. Это очень опасные признаки, до которых доводить ситуацию нельзя, но развиваться-то ведь нам всё равно надо, а значит, надо как-то преодолеть этот барьер. Но на всякую опасность есть и своя техника безопасности, и вот о ней как раз мы с вами сегодня и поговорим. А чтобы было понятнее, о чём пойдёт речь, вспомним математику. Почтенная Юлия рассказывала вам о сумме векторов? Давайте-ка мы с вами поделим круг на три равных угла, а по их линиям приложим силы одинаковой величины — без разницы, сходящиеся они будут или расходящиеся. Допустим, они сходящиеся, — я изобразил мелом на доске схему, — Ну так и чему будет равняться их векторная сумма или равнодействующая?

— Нулю, досточтимый, — ответил Миликон-мелкий.

— Правильно, нулю. Они взаимокомпенсируют друг друга и обнуляют общий результат. Вот как раз этим способом мы с вами и будем обнулять нежелательные для нас побочные электромагнитные эффекты…

3. Вольфрам

— Турдетаны считают дикарями нас, лузитан и веттонов, и я знаю, за что, и я не могу сказать, что такое мнение о нас несправедливо, — признал Минур, мой не столь уж и давний вольноотпущенник, а ныне — преуспевающий лузитанский купец, вернувшийся из третьего уже по счёту торгового вояжа на север, — Водится за нами, конечно, и жадность до чужого добра, и безалаберность, и нежелание работать больше, чем это необходимо. Я сам ещё до того, как ты освободил меня, досточтимый, мечтал вернуться в родное племя, но зажить в нём так, как живут турдетаны здесь. Но когда Грат рассказал мне, что вышло из этой затеи у него, я сразу же понял, что и меня там ждало бы то же самое. Ну и зачем мне такая родина и такие соплеменники, которые и сами по-человечески жить не могут, и другим не дают? Поэтому я и остался здесь — незачем моей семье жить среди всего этого дурачья и страдать от него, как пострадали Грат и его жена. Пусть лучше узнают от меня то, что я вижу в своих торговых поездках туда. Ничего хорошего, конечно, если судить по здешним благополучным меркам. Да, дикари дикарями. Но всё-же, досточтимый, видел бы ты тех, кого называем дикарями МЫ, этих северных галлеков с астурами, не говоря уже о совсем диких кантабрах! Вот те — всем дикарям дикари!

— Ну, ваших послушай, так они там прямо живут в пещерах и едят человеческое мясо? — хмыкнул я.

— Водится за нашими и сильно преувеличить то, что сами услыхали от других, — ухмыльнулся лузитан, — На самом деле, конечно, в пещерах не живут даже кантабры — у них там только святилища, где они молятся и приносят жертвы своим богам, а людоедство — ну, могут отведать сердце убитого прославленного врага, чтобы заполучить для себя его храбрость, но питаться человеческим мясом — выдумки это. Встречал я у галлеков одного торговца-кантабра с несколькими его соплеменниками — ну, очень дикие они, конечно, но от самих галлеков отличаются не сильно. Люди как люди, дикари как дикари, но разницу с нами ты, досточтимый, увидел бы сразу же.