Анти-Макиавелли, или Опыт возражения на Макиавеллиеву науку об образе государственного правления - [35]

Глава XXVI О разного рода переговорах и о тех причинах войны, которые можно назвать законными

Мы рассмотрели в этом сочинении несправедливость тех правил, которыми Макиавелли хотел привлечь нас на свою сторону. Вместо добродетельных людей он ставил нам в пример злобных и беззаконных правителей.

Я старался отделить пороки от добродетелей и избавить свет от тех заблуждений, которые он заимствует из этой политической науки для государей. Я заметил лишь, что истинная наука правления должна состоять в том, чтобы превзойти своих подданных в добродетели, дабы они не были вынуждены проклинать у других то, к чему они своими примерами подают повод. Я показал, что недостаточно только утверждения своей славы и действий для достижения той славы, которая видна всякому; но я сказал, что нужны такие поступки, которые относятся к благоденствию рода человеческого.

Я намерен еще присовокупить к этому два рассуждения, одно из которых касается переговоров, а другое заключает в себе побуждения к сражению, которые можно назвать законными.

Министры государей, находящиеся при иностранных дворах, являются не кем иным, как привилегированными разведчиками, которые следят за поступками тех государей, к которым они отправлены. Они должны выведывать их намерения, исследовать их предприятия и предвидеть их действия, чтобы в надлежащее время поставить об этом в известность своих владык. Главная причина, для чего они отправляются к иностранным дворам, – укрепление союза. Однако вместо того, чтобы быть опорой мира, они нередко становятся орудиями войны. Они употребляют лесть и обманы, чтобы выведать у чиновников их политические тайны. Слабых склоняют они на свою сторону интригами и угрозами, кичливых – словами, а корыстолюбивых – подарками. Словом, они создают иногда столько зла, сколько могут сделать, думая при этом, что они, совершая грех по должности, находятся в безопасности.

Государи должны оберегать себя от хитрости этих шпионов. Если дело заключается в том, чтобы заключить союз, то в этом случае государь должен быть гораздо осторожнее, чем во всех остальных. Поэтому следует с величайшим тщанием рассматривать те положения, которые составляют основу договора, чтобы впоследствии не возникло препятствий к их выполнению.

Что касается договора, все пункты которого в тонкостях описаны, то при его выполнении нередко они начинают приобретать совершенно иной вид. Ибо то, что в нем показано как выгода, на деле оборачивается многими бедами, приводящими к разорению государства. Поэтому требуется, чтобы в договоре все выражения были ясны. И всегда строгий грамматик должен в государе предшествовать искусному политику, дабы различие между словами и действительным содержанием договора не имело места.

Поэтому надлежит политической науке принести пользу в том, чтобы обучать желающих заключать союзы избегать тех погрешностей, которые возникают из-за торопливости государей. Они, зная об этих погрешностях, имели бы время для полезных размышлений.

Не все переговоры ведутся достойными министрами, часто посылаются известные персоны, не состоящие в публичной службе, они имеют свободу по-своему толковать некоторые положения, поскольку не связаны службой с государем. Подготовка к заключению мира после последней войны императором и Францией велась таким образом, что о том не знали ни государство, ни армия, ни флот. Он был заключен у одного графа (фон Нейвида), владения которого находятся на Рейне.

Виктор Амадей, бывший в свое время самым искусным и хитрым князем, умел скрывать свои предприятия гораздо лучше, чем все остальные. Его хитрости не один раз приводили Европу в недоумение, из которых памятна одна, совершенная маршалом Катина, который, одевшись в монашеское платье, в образе привидения королевской души отвлек Амадея от императора и склонил на сторону Франции. Эта сцена между королем и генералом была разыграна так искусно, что последовавший договор между Францией и Савойей стал для всей Европы неожиданным политическим шагом[87].

Я не намерен ни оправдывать поступок Виктора Амадея, ни порочить его, тем более приводить его в пример государям. Я только нашел в нем достойную похвалы сообразительность и молчаливость. Эти свойства бывают нужны великому государю, если употреблять их на благое дело.

Общим правилом является то, что министров, обладающих способностью понимания ситуации, следует использовать для важных переговоров, льстивых – для подстрекательства к войне, а обаятельных – для снискания любви. Однако все они должны быть прозорливы, чтобы уметь тайну прочитывать по лицу и чтобы от их проницательного взора ничего не могло укрыться.

Однако же лесть и хитрость не следует употреблять без нужды. С этим бывает то же самое, что и с пряными кореньями: ежели употребить их в чрезмерном количестве, то они затмят вкус, и язык, к ним привыкший, не сможет почувствовать их пряности.

Честность же необходима всегда. Она подобна простой и естественной пище, которая всякому организму полезна и укрепляет тело, не распаляя его.

Государю, честность которого известна каждому, без сомнения, будет доверять вся Европа. Он без обмана будет счастлив и могуществен – лишь благодаря своей добродетели. Спокойствие и благоденствие государства являются целью, в которой все способы управления сходятся воедино. И они же являются целью всех переговоров.