Анти-Макиавелли, или Опыт возражения на Макиавеллиеву науку об образе государственного правления - [14]

. Не эти ли республики добровольно выбрали себе государей? Нет, таковыми оказались отважные мужи, которые с помощью выгодных обстоятельств против воли граждан сделали их подвластными себе. Подобно тому, как люди рождаются, живут некоторое время и наконец умирают либо по причине болезни, либо от старости, республики какое-то время процветают, а затем приходят в упадок – или из-за дерзости одного гражданина, или от оружия неприятеля. Все имеет свой срок; даже и величайшие державы существуют только до некоторого времени. Граждане республики чувствуют, что это время однажды придет, и взирают на каждую могущественную фамилию как на корень той болезни, которая для них смертоносна. Граждан республики, которые пользуются многими свободами, нельзя уговорить, чтобы они приняли государя, хотя это было бы и лучшим выходом для них. Ибо у них всегда готов ответ: «Лучше нам быть подвластными закону, чем своенравию одного человека, ибо законы по сути своей являются правосудием, человек же от природы своей склонен к неправоте и заблуждению. Законы являются вспомогательным средством против болезней наших, которые возникают оттого, что некто желает возвысить над всеми свою волю. Под такой властью и законы могут превратиться в смертоносный яд. Вольность – это благо, которое мы получаем от природы. Но ради чего, спросят республиканцы, должны мы его лишиться? Поскольку достойно наказания восстание против государя, законами утвержденного, достойно наказания также и покушение на свободу республики».

Глава X О силе государств

С того времени, как Макиавелли написал книгу о науке управления для государей, мир очень изменился. Если бы в наши дни к нам явился тот или иной искусный генерал Людовика XII, то он бы никак не смог понять, каким образом можно вести войну с таким огромным числом солдат, причем это войско как в мирное, так и в военное время всегда находится в готовности[38]. В противоположность этому, в его времена для самых важнейших битв и величайших предприятий достаточно было небольшого количества солдат, которые по окончании битвы возвращались к своим домашним делам. Он нашел бы у нас – вместо тогдашних железных одеяний, копий и других древних орудий – амуницию, ружья со штыками, новый способ расположения лагеря, управления битвой, но в особенности ту науку, которая связана с содержанием войска, которая в основном и нужна для победы над неприятелем. Но не сказал ли бы сам Макиавелли, если бы все это увидел, что Европейские державы имеют совершенно иной вид, что много великих государей прославили ныне своими делами те государства, которые в его времена мало что значили, что власть королей утверждена на основе правил, которые определяют, как государям торговать друг с другом, и что союзом некоторых сильных держав в Европе восстановлено равновесие, и честолюбие других обуздано и сохранено спокойствие мира?

Все вещи способствовали столь повсеместной и общенародной перемене, что многие правила Макиавелли при нынешнем образе правления не могут быть применены. Вникните только в эту главу, особенно в то рассуждение, где я намерен привести некоторые примеры. Макиавелли думает, что государь, обладающий огромными областями, изобилующими деньгами и народом, может собственной своей силой, без всякой помощи союзников, защитить себя от неприятельских нападений.

Но я с ним не согласен и утверждаю, что, как бы ни был силен государь, при этом он не может противостоять многим сильным неприятелям и для него необходимо иметь помощь союзников. Когда даже богатейший и могущественнейший в Европе государь, Людовик XIV, оказался замешанным в наследственную испанскую войну[39] и когда он из-за отсутствия союзников и угроз со стороны многих королей и принцев, готовых притеснить его самого, не мог больше вести эту войну, то разве возможно государю, который слабее его, отважиться на то, чтобы одному устоять без сильных союзников?

Многие говорят, повторяя это без дальнейшего рассуждения, что союзы бесполезны, поскольку обязательства, взятые сторонами, почти никогда не исполняются, и что в наши времена, так же как и в прежние, в этом случае поступают столь же бессовестно. Я отвечаю тем, кто так думает, что нисколько не сомневаюсь в том, что они и в древности, и в новые времена не сыскали бы государей, во всем исполнявших свои обязательства; однако, при всем при том, считаю полезным заключать союзы. Ибо чем больше будет союзников, тем меньше будет неприятелей. Хотя эти союзники ничем тебе и не помогают, однако ты, по крайней мере, можешь их убедить, чтобы они в течение некоторого времени не примыкали ни к какой стороне.

Макиавелли говорит дальше о малых принцах как о малых владетелях, которые по причине обладания небольшими землями никакой армии выставить не в состоянии. Макиавелли утверждает, что им необходимо укреплять свои столичные города, чтобы в случае войны в них можно было скрыться со всем войском. Государи, о которых упоминает автор, при делении людей на владетелей и частных лиц почитаются собственно за двуликих. Они играют роль великих государей только по отношению к своим слугам. По моему мнению, нельзя посоветовать ничего лучшего, чем предложить им ограничить чрезвычайно высокое мнение о своем величии, непомерное почтение к своей древней знатной породе и к своему гербу. С точки зрения разума, они поступили гораздо лучше, если бы, подобно вельможам, имели при себе только один штат слуг, раз и навсегда отбросив те ходули, на которых их предки основывали свою гордыню. Было бы лучше, если бы они, по меньшей мере, содержали при себе только одну стражу, не позволяющую войти в их замок ворам и мошенникам, жаждущим найти там себе пропитание, или если бы они уничтожили все то, что придает их столице вид укрепленного места. Многие из числа малых государей из-за издержек, превышающих их доходы, и из– за жажды, побуждающей их к суетному величию, пришли в упадок. Они, вместо достижения чести своего двора, приуготовили свое собственное падение, иих суетность вела их к оскудению