Антарктика - [52]

— Там на веранде холодильник. Можешь подзаправиться.

Андрей не поднял головы, даже когда Деркач, выходя, довольно внушительно хлопнул дверью. Впрочем, он вскоре вернулся.

— Послушай-ка! — с порога начал хозяин дачи.

— Это то, что мне надо! — Андрей восторженно потряс рефератом.

— Да очнись ты, ей-богу!.. Вот ведь какое дело… Может, я вернусь не один.

— Да, да! — Андрей кивнул и перевернул страницу.

— Так ты уж будь… Сообрази соответственно! Рефератик на место, а сам исчезни. Идет?

— Конечно.

— Да ты-слышал, что я сказал?

— Слышал, слышал! — Андрей перевернул еще страницу.

Деркач покачал головой и вышел.

7

Негромко и таинственно шумел вокруг дачи подмосковный лес. Андрей бродил по нему, блаженно улыбаясь, иногда задевал ногой притаившиеся в темноте коряги, спотыкался и снова шел, раздвигая низкие ветви орешника. Вспугнул тяжело поднявшуюся в лет птицу. Неяркие северные созвездия висели над головой и, когда Андрей взглядывал на них, одобряюще подмигивали. Конечно, одобряюще!.. Как может быть иначе? Если в первый день сразу такая удача! И Дыганов, и Деркач… Интересный, видимо, мужик! Вот если бы его увлечь… Правильно Степан говорил: «Учись быть обаятельным!» Подружимся — дело будет. Приказать ему никто не может. Даже Дыганов. Так и сказал: «Не давите на Деркача слишком. У него сейчас очень трудный, очень ответственный опыт… Но он человек с сердцем!»

Вскрикнула резко и обиженно птица. Может, та самая, что спугнул Андрей. Вскрикнула и теперь сама вспугнула радужное настроение. «Размечтался! «Обаяние»! «Подружиться»! Работать надо! Самому как следует вникнуть!» — Андрей торопливо вернулся к желтому аквариуму веранды, прошел в комнату дачи.

Сказалась, однако, перегрузка долгого, начавшегося еще до рассвета в Одессе, предельно уплотненного событиями дня. Оглядев торопливо набросанную им схему лазерного генератора, Андрей вдруг почувствовал совершенно неодолимое желание ну вот на минуту-даже на полминуты! — опустить голову на стол — просто посидеть чуть-чуть с закрытыми глазами…

Сон это был или обморок? Андрей не видел, как ударили по окну сдвоенные лучи автомобильных фар, не слышал, как, сердито поурчав, затих мотор и тяжело заскрипели под ногами Деркача половицы на веранде.

Артур Иванович Деркач остановился на пороге комнаты, опершись рукой о косяк двери, несколько секунд пристально глядел на спящего за столом Андрея. И не было в его взгляде ни иронии, ни досады. Скорее виноватость какую-то, что ли, можно было прочесть в зеленовато-серых усталых глазах Артура Ивановича. Впрочем, такое созерцание уснувшего энтузиаста длилось недолго. Привычная, почти никогда не сходившая с его крупного с тяжелыми, но удивительно правильными чертами породистого лица улыбка искривила губы. Деркач негромко хмыкнул и вернулся на веранду.

Очнулся Андрей, услышав, как стукнула дверца холодильника. Звук этот был не таким уж и громким, хотя и резким. Просто, видимо, хватило молодому здоровому организму тех нескольких минут глубокого забытья, чтобы восстановить жизненные силы, вернуть подвижническую готовность действовать — и немедленно, идти к цели — и безостановочно.

Едва Деркач с надкусанным яблоком в руках возник в проеме двери, Андрей пружинисто поднялся, потягиваясь, улыбнулся ему как старому доброму другу.

— Выспался уже? — удивился Деркач.

— Я не спал, Артур!.. Кажется, у нас все получится. Я вон тут набросал, очень схематично, конечно…

Похрустывая яблоком, Деркач приблизился к столу, небрежно глянул на чертеж. Ничего не сказал, только коротко вздохнул и зашвырнул огрызок яблока в открытую форточку.

— Ночь, брат, не для работы. Ночь — пора отдохновенья и любви.

— Ты один? — спохватился, наконец, Андрей.

— Нет, я с дамой-невидимкой. Сейчас она невидимой рукой поправляет невидимую прическу. — Деркач раздраженно стянул пиджак и швырнул его на диван.

— Поссорились?

— Просто не пришла.

— Может… что-то случилось?

Деркач пожал плечами.

— Что-нибудь благотворительное. Завтра в институте узнаю.

— Вместе работаете?

— Угу. Слава богу, в разных лабораториях. Пошли спать!

— Ты расстроился?

Запнулся о порог Деркач, повернулся к Андрею.

— С чего бы это?

— Съездил бы да узнал. А я тут…

— Привет! Это, знаешь, куда?

— У тебя машина.

Деркач лениво поморщился, но потом в его усталых глазах появилась неожиданная улыбка. Он как-то очень добро и внимательно посмотрел на Андрея. Рука его потянулась к пиджаку. И вдруг он хлопнул им по столу, так что чертеж Андрея слетел на пол.

— А есть в этом нечто! Есть… Давай, Эверест-Галуа! Мой шею — едем к тете!

— Я-то зачем? — испугался Андрей.

— Нет уж нет! Публика требует автора.

8

Устойчиво, словно мчась над шоссе вместе со светом, металась перед фарами мошкара. Летело навстречу свинцовое полотно дороги с бесконечной белой полосой посредине.

Порыв Деркача, видимо, иссяк. Он сидел за рулем нахохлившись, как само воплощение досады.

Андрей видел эту перемену в настроении Деркача и испуганно ждал развязки.

Когда, громыхнув, промчался слишком близко автофургон, Деркача прорвало.

— Взялся ты на мою голову! Придумал черт-те что на ночь глядя!

— Я думал, ты ее любишь.

Машина вильнула — Деркач с трудом выровнял.