Но плоское лицо рыжего стояло у него перед глазами: «Теперь-то уж он точно влипнет!» — с этой мыслью Бугаев наконец-то заснул.
И проснулся он с мыслью о том, что судьба рыжего предрешена. «Теперь он влипнет. И научится воровскому жаргону, которым так неумело пытался щегольнуть. И еще многому научится. Тому, что пострашнее любого жаргона».
Он занимался своими обычными утренними делами, а мыслями время от времени возвращался к рыжему. Легкое чувство досады владело им, словно и он, Бугаев, был виноват в грядущей трагедии Николая Осокина. «Как его в это дело затянули? — думал он. — Случай, недоразумение, дурные наклонности? Для мальчишки, не знавшего отца и воспитывавшегося без матери, любой повод годится. Прямая-то дорожка одна, а кривые разве сосчитаешь? Его бы, как Жогина, в больницу на время спрятать! — усмехнулся Семен. — А потом бы разобрались. А что? — думал он. — Если без иронии?.. В больницу, конечно, нельзя — тут и жуку станет ясно, что дело нечистое, а посадить на десять суток за мелкое хулиганство или еще за что-нибудь… Нет, арестовать его — значит поставить под удар всю операцию. Бандиты насторожатся. Уедут из города. И начнут все снова. И найдут еще какого-нибудь рыжего. Не рыжего, так брюнета… — Бугаев вздохнул. — Выходит, положение для тебя, рыжий безвыходное…»
Позвонил Корнилов. Спросил:
— У тебя что нового?
— Тихо. Ни звонков, ни гостей…
— Хорошего мало, — сказал полковник таким тоном, словно сам Бугаев был виноват, что преступники ему не звонят. Потом добавил потеплевшим голосом: — Колокольников в себя пришел. Белянчикову разрешили свидание. Ни рыжего, ни Студента Леонид Иванович не признал. Говорит, что мужчина, за которым следил, был покрупнее. И «морда ящиком». Попробуем составить фоторобот…
— Игорь Васильевич, — поинтересовался Семен. — А как эта версия про сыночка с папочкой?
— Не подтвердилась. Отец у рыжего умер. Фамилия у него материнская. Но где-то гуляет и сын Бориса Дмитриевича. От первого брака. Как только ему восемнадцать исполнилось, отец и помощь ему прекратил, и всякую связь с ним…
Третьего, неизвестного, Бугаев увидел ровно через десять минут после того, как повесил трубку и подошел к своим «Жигулям». В машине, на переднем сиденье вальяжно развалился рыжий с сигаретой в зубах. А на заднем маячил какой-то здоровенный тип в потертой кожаной курточке. «Вот уж действительно «морда ящиком», — подумал Семен, неприязненно разглядывая его круглую физиономию. И сузив глаза, зло спросил у рыжего:
— Что за штучки?
— Семен Иванович, не сердись! — рыжий как-то сразу сжался под взглядом Бугаева и смотрел на него заискивающе. — Мы тебе несколько раз звонили — все занято и занято. Подумали, деваху какую-нибудь клеишь по телефону… Студент опять звонит тебе, а мы отдохнуть решили… — Он вдруг вытянул шею и посмотрел в сторону. Бугаев тоже повернул голову и увидел идущего от соседнего дома Студента. Там была единственная телефонная будка…
— Рассказал бы я тебе, как один фрайер на моих нарах захотел однажды отдохнуть, — сказал Семен, — да времени нету. Дела зовут. Давайте выкатывайтесь…
— У нас тоже дела, Семен, — услышал Бугаев примирительный голос Студента у себя за спиной и почувствовал на плече его руку. — Сядем, перекинемся парой ласковых.
Бугаев нехотя сел в машину, обернулся на мордатого. Тот по-свойски подмигнул ему.
— А это что еще за красюк? — спросил Семен.
Студент расхохотался.
— Это Гордеич. Его не боись! Свой в доску.
«Ну вот, — подумал Бугаев. — Кажется, все в сборе. Не сегодня ли все состоится?»
На сиденье рядом с Гордеичем он заметил большой черный портфель.
— По какому поводу сбор?
Студент посмотрел на часы, оглянулся по сторонам.
— Дымком, Сеня, запахло. «Лайту» мы пару раз брали у знакомого фрайера. Зеленую «Волгу».
— Как же, как же, помню! — усмехнулся Семен. — Приметная карета. Вы бы еще у пожарников взяли. Красную.
Студент сердито зыркнул на Бугаева.
— Не время собачиться. Сейчас там каша заварилась — гаишники токовище затеяли. Говорят, на «лайте» дважды под красный свет проехали. А хозяин «лайты» в отъезде. Знакомому в починку оставил. То да се. Забрали они «Волгу».
— Боишься, что знакомый расколется?
По тому, как напряженно слушали разговор рыжий и Гордеич, Бугаев понял, что они все боятся этого.
— Может, и не расколется, — хмуро сказал Студент. — Только бы сама «лайта» не раскололась. Менты неспроста притопали… Я, Сеня, не то чтобы под красный, под желтый свет ни разу не проехал, — и пристально посмотрел на Бугаева.
Семен выдержал взгляд и спокойно спросил:
— Ну, так что? Разбегаться по сторонам будем?
— Без тугриков далеко не убежишь, — ответил Студент. — Сейчас мотанем за город. Прихватим одну кассу. Мы ее давно обложили.
«Ловко, — пронеслось в голове у Бугаева. — Мне даже не позвонить в управление. Хотя ведь нужны инструменты. Поднимусь и позвоню… — Но тут же он вспомнил, что инструменты с прошлого раза оставил в машине под сиденьем. — А эти гаврики наверняка уже обшарили салон».
— У вас-то все подготовлено… — усмехнулся он. — А меня вы спросили? Если я уж с девушкой сговорился?
— Простит тебе девушка, когда подаришь ей пару зелененьких. Доля твоя — десять косых. Как условились…
