"Прощай, и если навсегда, то навсегда прощай", — повторяю я несколько раз.
Мне попадается навстречу группа школьников, и я думаю, что им не расскажешь об этом, потому что церковь давно сгорела и показывать нечего. Кроме того, надо будет объяснять, кто такой Байрон, и все это станет вдруг непохожим на правду.
Мальчишки замерзли в легких куртках и, отстав от учительницы, потихоньку курят в кустах. В усадьбе им было скучно, и они уже все забыли, но будут долго вспоминать это оживление в лесу и девчонок, над которыми кидают шишки и шутят.
В музее мне тоже скучно. Я невольно вспоминаю письменный стол, вместо одной ножки которого стояло полено, но натыкаюсь на мертвые копии рукописей на стенах и со стыдом вспоминаю, как несколько лет назад "бродил" тут с фотоаппаратом.
За пятнадцать минут до закрытия я успеваю осмотреть все и опять выхожу в парк. В высокой еловой аллее — сумрак, и снова мне чудится, что все ушли отсюда двести лет назад. Я нахожу старый пруд с маленьким островом по середине и долго смотрю на черную воду. В ней отражаются темные деревья и небо. Иногда с дерева падает коричневый лист и медленно тонет.
Давно пора уходить, но я не двигаюсь и размышляю о человеке в красном кафтане, с темным лицом и большими грустными глазами, портрет которого я видел в доме. Я думаю о его парке, который он устраивал тут, в XVIII веке, в России, в пустынных этих местах. Мне кажется, еще одно усилие, и я смогу понять этот замысел, полный ускользающего от меня значения. "Еще одна судьба–остров", — думаю я, но чувствую, что этого мало.
"Это было, конечно же, искусство особого рода, — размышляю я на обратном пути. — Некий взгляд на себя и на жизнь со стороны. Но все происходило так неимоверно давно, что границы банального и трагического, забавы и серьезного неразличимо смешались. А что будет еще через триста лет?"
Лесная дорога темнеет с каждой минутой и от того кажется все длиннее и длиннее. Изредка промчится машина, наполнив лес гулом, и опять все затихает будто бы навсегда. "Как раз в это время, наверное, начинался благовест. На колокольне Святогорского монастыря был один из лучших колоколов в России. Его было слышно за двадцать пять верст".
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
"Прощай, и если навсегда, то навсегда прощай."
