Аномальный наследник. Том 10 - [26]

— Допросы семей готовы? — спросил я Шарыпова.

— Складывается впечатление, что Парамон Артемонович Холецкий — наследник рода, действовал полутайно, — тут же ответил эсбэшник.

— То есть как?

— То есть все знали о его сомнениях относительно принятия решение о том, чтобы род стал княжескими боярами, когда образовывалось княжество, — пояснил Шарапов. — Но и подумать не могли, что он всерьёз пойдёт против князя. Полагаю, те, кто разделял его мысли…

— Его и сопровождали, — кивнул я.

— Да, ваше сиятельство. С Ласькиными всё обстоит примерно так же. Несмотря на то, что мятежник — глава рода, далеко не всем своим родственникам он, как мне показалось, доверял. По крайней мере, судя по отчётам допросов, достаточно тех, кто его костерит сейчас и вроде как искренне осуждает.

— Понял, — я вздохнул. — Сообщи Клинскому, что мы работаем в поте лица, и пусть уймёт своё любопытство. Как только станет что-то ясно, ему скажем одном из первых. Ну и добавь, что я отправился побеседовать с зачинщиками.

Спустя одиннадцать минут я вместе с Шараповым спускался по лестнице в подвал здания штаба. Именно там организовали казематы.

— Ваше сиятельство! Подполковник, — поздоровался с нами Капитан Дмитрий Борисович Лихарев. Вместе с ещё одним эсбэшником-дознавателем он встречал нас в узком коридоре — темница на «тубразе» не была рассчитана на содержание большого количества заключённых. Мы ж не знали, что станем княжеством.

Мы обменялись короткими приветствиями и вчетвером направились в допросную. Я поинтересовался о том, что уже успели рассказать Холецкий и Ласькин.

— Оба заявляют, что действовали без поддержки своих родов. Что остальные члены не в курсе их авантюрного предательства, — тронув зачёсанные назад чёрные волосы, ответил Лихарев. — А вот на вопрос, как они связались с явно нерусскими бойцами, как провели их на территорию княжества, говорят разное. Явно заранее не договорились, что будут отвечать в случае, если их план раскроется…

— Так сильно были убеждены в успехе? — удивлённо изогнул бровь Шарапов.

— Будь у них сомнения, они бы не рискнули пойти на открытое предательство, — задумчиво проговорил я и снова повернулся к Лизареву. — Ну? Так что там с иностранцами?

Дворянин Пётр Ильич Ласькин утверждал, что иностранные бойцы — наёмники. Через знакомых Холецкого они вышли на эту группу и встретились с их представителем в Москве. А затем четыре бойца просто перешли через границу нашего княжества и после уже Ласькин и Холецкий с ними встретились.

Холецкий же говорит, что четверых иностранцев предоставил им французский клан Анже, ответственный за нападение. А провезли всех четверых в открытую. Ну почти — в деревянных ящиках на борту самолёта, на котором Холецкий и Ласькин летали в Москву.

И в этом деле им помогли традиции, ведь аристократов практически не досматривают при пересечении границ. Особенно княжеских аристократов при пересечении границ родного княжества. Ведь если досматривать своих людей, значит не доверять им. А какой же ты господин, если не веришь вассалам своим?

Такая вот система, основанная на традициях. И, к счастью, предательство господина (ну или по крайней мере, господского рода) или уж тем более Родины среди аристократов огромная редкость.

Но мне «повезло».

— Ладно, ведите эту сладкую парочку, — выслушав дознавателя и пробежав глазами по отчёту, в котором упоминались и результаты допросов других пленников, я тяжело вздохнул.

— Обоих сразу, ваше сиятельство? — удивлённо проговорил Лихарев.

— Да.

— Хм… Заинтриговали. После Николя Закази я с нетерпением ждал возможности вновь увидеть от вас мастер-класс добычи информации! А тут сразу на двоих!

— Ты не распаляйся так, — хмыкнул я. — С Закази иначе бы не получилось быстро выбить хоть что-нибудь ценное. К тому же, сам видишь, к чему всё это привело.

— А к чему, ваше сиятельство? — беззаботно пожал плечами Лихарев. — Мы одолели врага без потерь.

— Так-то оно так… Но сейчас я хочу попробовать договориться.

— Договориться? — на сей раз опешил Шарапов. — При всём уважении, господин, эти люди предали нас, и…

— Хватит! — я поднял ладонь. — Я прекрасно знаю, что они сделали. И прощать их уж точно не собираюсь. Всё, довольно слов. Ведите.

Может быть, кого-то это и удивит, но иногда я становлюсь немного кровожадным. Особенно, когда речь заходит о тварях, угрожавших моей семье. Тех, кто хотел нас уничтожить! Особенно, когда мы лично ничего плохого этим людям не делали. Предательство Холецкого и Ласькиных — это не вынужденная с их стороны мера. Их рода сами решили стать княжескими…

Ах! К Форкху их! Я считаю себя весьма рассудительным и вполне способен поставить себя на место противника, чтобы прочувствовать его мотивы, понять его. Но сколько ни занимайся подобным анализом, всё равно приходишь к одному единственно верному выводу:

Если ты готов кого-то убить, будь готов умереть сам.

Иначе это не работает.

А если ты готов забрать жизнь не только своего врага, но и его семьи…

И всё же, мне не хочется пускать под нож несколько родов. Я ж не маньяк какой-то. Да и невыгодно это. Правитель не должен показывать одну лишь силу. Кроме силы, нужно демонстрировать и мудрость.