Anno domini - [79]

— Вадик, я все понял, твоя совесть не позволяет тебе напечатать это заявление. Не напрягай себя. Я напечатаю его в другом месте.

Отец стал собираться, а Вадим вышел в туалет и с мылом помыл руки. У него было чувство, будто он испачкался в несмываемую грязь, и, только увидев над раковиной свои чистые ладони, смог облегченно вздохнуть. Он чувствовал, что у него подскочило давление от этого бесполезного спора, в голове пульсировала кровь. Ему вспомнились все прежние обиды на невнимательного отца, и он подумал, что в последнее время просто пытался не обращать внимания на его эгоизм. Вспомнились и анекдоты на маминых похоронах, и вечное «ты сам виноват», и безразличие к убеждениям и переживаниям собственного сына.

Вернувшись и выйдя с отцом на улицу, Вадим сказал:

— Мне так жаль, что я не смог достучаться до тебя, но от этого злого заявления мне пришлось, как в свое время Понтию Пилату…

— Я не знаю, кто такой Понтий Пилат, — не дав закончить Вадиму фразу, заявил отец, но Вадим тоже прервал его, решив, что тот просто над ним издевается.

— Очень жаль, что ты этого не знаешь! Я хотел остановить твое зло, но тебе это не надо…

— Вадик, давай закончим этот разговор. Я выкручусь сам, а твоя совесть останется чистой. Я поехал, а когда будет известна дата апелляционного суда, я позвоню тебе, и мы встретимся с адвокатом.

Отец уехал, оставив в душе Вадима кровоточащую рану бесполезности слов, сколько бы добрых стремлений ни было в них вложено. Он в очередной раз вспомнил слова Иисуса, которые однажды уже использовал в своей газетной статье: «Слухом услышите, и не уразумеете; и глазами смотреть будете, и не увидите; ибо огрубело сердце людей сих, и ушами с трудом слышат, и глаза свои сомкнули, да не увидят глазами и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и не обратятся ко Мне, чтобы Я исцелил их»…

Глава 19

Как-то вернувшись с работы, Вадим обратился к жене:

— Знаешь, Анечка, я испытываю такой острый дефицит общения! Хочется новых лиц, веселых разговоров, умных собеседников. Может, подключимся к Интернету и поищем себе друзей по переписке?

— Давай, но мне помнится, что прошлый твой опыт знакомства по Интернету не привел ни к чему хорошему.

— Да, был такой случай в моей жизни. Даже дважды. О первом я тебе еще не рассказывал.

— Я знаю только о том, что вы с Мариной познакомились по объявлению. Это первый или второй случай?

— Это второй.

— А что ж ты мне до сих пор ничего не рассказал о первом?

— Если тебе интересно — могу рассказать.

— Конечно, интересно!

Они сели на кухне перед компьютером, и Вадим поставил диск с песнями Анатолия Днепрова.

— Первый раз я зашел на сайт знакомств после развода с женой. Это был очень тяжелый и длительный процесс расставаний и возвращений, которые измотали нас физически и истощили духовно. Мы пытались научиться жить друг без друга, но оба проявляли нерешительность перед окончательным шагом и снова возвращались, зная заранее, что это всего лишь на несколько дней. В конце концов, я так устал от сложившихся отношений, что предпочел обречь себя на аскетическое одиночество, пытаясь тяжестью быта заглушить тоску по семейному теплу. Восемь месяцев жил на работе, да в таких условиях, что спартанцы могли бы позавидовать моей стойкости. От одиночества стал пописывать рассказы. Однажды отрывок одного из них даже напечатали в женском журнале — ты его читала. Но кроме этого, я стал посещать Интернет-клуб. Найдя несколько интересных фотографий и анкет, я завязал переписку с несколькими девушками. Через три-четыре дня чтения скучных и пустых ответов, я продолжил писать лишь одной киевлянке моего возраста. В письмах мы настолько сошлись во взглядах и заинтересовали друг друга, что через пару недель почти ежедневного общения достигли апогея своего виртуального знакомства и договорились встретиться в Киеве, а точнее — она пригласила меня в гости. Если хочешь, я могу прочитать сохранившееся письмо.

— Ты что, хранишь ваши письма?!

— Они в компьютере и могут храниться десятилетиями, пока их оттуда не стереть. Я не храню их как что-то ценное и тревожащее меня сегодня, а просто — как память об одном из периодов моей жизни. Как бы там ни было, и с кем бы я ни был, мне никуда не деться от моего прошлого. Все это когда-то происходило со мной, я испытывал какие-то переживания, совершал какие-то поступки, писал какие-то строки. Сейчас читаю старые письма и вспоминаю тот нелегкий период в моей судьбе. И мне приятно! Приятно оттого, что на сегодняшний день я не сильно изменился, а главное — не изменился в худшую сторону. Знаешь, это как тест — сравниваешь себя сегодняшнего и нескольколетней давности, словно смотришь со стороны и даешь оценку своему интеллекту, чувству юмора, пониманию добра и зла. Вот, почитай, и ты сама сейчас сможешь определить, изменился ли я за эти годы.

— Лучше сам прочти вслух, не очень мне удобно читать чужие письма.

— Хорошо.

Светочка, здравствуй!

Знала бы ты, как я радуюсь твоим письмам! Вчера вечером несколько раз перечитывал, делал пометки, на какой теме хотелось бы акцентировать внимание.

Ну, во-первых, о Киеве. Я очень люблю этот город. Мой отец — бывший тренер по пятиборью, он объездил всю страну и иногда брал меня с собой. В Киеве я был много раз. Последний — этой весной. Неделю провел. Хотел расширить свое производство (подсолнечного масла) в вашу сторону, но остановился, так как еще рановато, не все подготовил дома, чтобы работало без меня, если я перееду. Так вот, в очередной раз побывал в Печерских лаврах. Конечно, любовался куполами и Днепром, переезжая в метро по мосту на левый берег, когда ездил в Центр подводного плавания. Потренировался. Ничего! Но я люблю бассейны поменьше, поуютнее. Как уже писал — пел на Крещатике. Вечер был холодный, я в одиночку выпил пару раз по сто в подземном переходе — для храбрости, и исполнил: Ланфрен-Ланфра, Чистые пруды, Кони привередливые, Вальс Бостон, Вещая судьба, Не тревожь мне душу, скрипка, Перекресток семи дорог, Свечу. Может быть, что-то еще, уже не помню. Столько удовольствия получил! Вернулся на Оболонь, где жил у маминой подруги, и там, около киоска познакомился с ребятами, и еще часа два мы, стоя на холоде, пили пиво и пели песни, только теперь уже без аккомпанемента. Люди все такие приветливые, совершенно без глупости и злобы. В день отъезда, в воскресенье, бродил по перекрытому Крещатику. Удивлялся масштабу строительства на Майдане, жевал хот-доги, смотрел клоунов, слушал народную музыку какой-то латиноамериканской страны. Здорово! Все дышит свободой, праздником. Что бы ни говорили, а жизнь становится лучше, я имею в виду Украину.