Анна Леопольдовна - [8]

Дорога от Кенигсберга до Мемеля идет берегом моря. Почтовые кареты нерегулярны. Господин фон К. нанял извозчика, и мы отправились из Кенигсберга в два часа после обеда. На этой дороге постоянно приходится быть под открытым небом, возчики распрягают лошадей своих на берегу и уводят их ку да-то далеко, ибо постоялые дворы, где лошади должны кормиться, находятся на другом берегу. Жители питаются рыбой и говорят на литовском языке; из провизии ничего у них не достанешь, кроме хлеба и угрей, которых они имеют в избытке.

В Мемеле пришлось вновь переправляться через залив и останавливаться у перевозчика. Мы обедали с несколькими курляндскими дворянами, которых нам любезно представил господин фон К. Пообедав и отдохнув, мы и наши новые спутники воспользовались услугами наемных возчиков и выехали в Митаву. От курляндцев услышали мы кое-что любопытное. Оказывается, нынешняя императрица московитов Анна была в свое время супругой герцога Курляндии, очень скоро после заключения брака умершего. Вдовствующая герцогиня, будущая императрица, более обреталась в Московии, при дворе своей матери, нежели в своем новом отечестве. В Московии даже получались письма от курляндской знати о том, что подданные почти не видят свою правительницу и не получают от нее распоряжений. Герцогиня изволила на свой лад исправить это досадное затруднение. Заниматься делами правления в ее отсутствие она поручила молодому дворянину Эрнсту Бирону[13], до того прилежно учившемуся в Кенигсбергском университете. Однако вскоре после того как он предался всем сердцем делам многочисленным правления, герцогиня Анна стала реже навещать свою матушку и сестер. Ныне Бирон – граф, и все уверены, что он сделается герцогом курляндским; императрица осыпает его своими милостями.

И мне придется говорить с принцессой-наследницей, а быть может, и с самой императрицей. Ленхен, Ленхен, что ждет тебя?!

Ночуем в деревне Рутцан, в харчевне, это уже курляндская деревня. Утром выезжаем и через день, в полночь, прибываем в Митаву. На этот раз нас поместили на квартире у русского камергера фон Бутлара. Кстати, именно так и следует говорить: «русский», а не «московитский». Ну да, Русландия.

От Мемеля до Митавы дорога была скверная, зато мы имели возможность любоваться сосновым лесом.

Далее нас будет сопровождать бригадир Швар. Мы дружески простились с господином фон К. Он заботился о нас как о близких родных. Из Митавы наш путь лежит в Ригу. На Энгельгардтовской заставе снова хотели досмотреть наш багаж, но был получен приказ не делать этого. Между Лифляндией и Ингерманландией проследовали через провинцию Эстляндию. Говорят, что жители этого края весьма отличаются от русских и лифляндцев по их языку и религии. Эстляндцев легко можно распознать по красноватым лицам и желтым волосам. От Риги до Санкт-Петербурга дорога идет лесами. Величественное зрелище, но множество завалов де лает путь крайне неудобным. До Нарвы почтовые станции содержатся в порядке и управляются немецкими почтмейстерами, но за Нарвой все это кончается. Бригадир Швар указал нам на жалкие деревянные постройки, в которых влачат жалкое существование русские почтмейстеры. Прочие русские также влачат жалкое существование. Женщины и мужчины укутаны в темную одежду, я не могла рассмотреть их лица. Едем день и ночь. Обедаем в Красном Селе. Наконец мы в двух милях перед Петербургом. Это главный город, столица русских, основанная Великим Петром и названная им по его святому покровителю. Полное наименование города – Санкт-Петербург.

* * *

Не знаю, с чего начать! Я видела в эти дни столько удивительного, странного, нового.

Мы с тетушкой – в Санкт-Петербурге. Однако не видели еще ни императрицы, ни принцессы. Бригадир Швар доставил нас в пристойную гостиницу, где мы провели несколько дней. Затем нам предоставили хорошую квартиру на Аптекарском острове, в доме доктора медицины N. Брат господина Швара обучался в свое время вместе с N. в университете в Гельмштедте… Супруга господина N. пригласила нас с тетушкой на обед. Госпожа Адеркас рассказала госпоже N. о моих записях. В пути мне было трудно утаить от любезной тетушки мое писание. Удивительно то, что, несколько поворчав, она принялась даже поощрять меня. И теперь с гордостью рассказала госпоже N. о моем уме. На что я не преминула заметить, обратившись к тетушке:

– Своими познаниями я обязана вам! – и тотчас я скромно опустила глаза. Впрочем, я ведь сказала правду. Именно госпожа Адеркас, не щадя сил, обучила меня грамоте и приохотила к чтению книг. Будем надеяться, что императрица окажется довольна образованием, которое госпожа Адеркас сумеет дать принцессе.

В ответ на мою фразу обе пожилые дамы значительно переглянулись. Несомненно, они считают меня достойной луч шей участи, нежели та, что я имею. Не так трудно догадаться: тетушка пленилась этим смутным и, в сущности, нелепым желанием выдать меня замуж за какого-нибудь знатно го русского. Вот уж не знаю, хочется ли мне этого. Здесь, конечно, есть очень богатые люди, но судьба их – целиком во власти императрицы. Мы с тетушкой уже успели наслушаться историй о величии и падении местных министров и придворных. Я уже успела разглядеть русских, преимущественно военных. Они одеты по прусской моде, часто высоки ростом и хорошо сложены. Офицеры весьма импозантны в своих париках с буклями и длинными косами. Кафтаны и камзолы с отрезными лифами обтягивают статные их фигуры. Белые банты, прикрепленные к черным треуголкам, и белые штибельманжеты, положенные к сапогам, придают русским офицерам праздничный вид. Я заметила много круглых лиц с красиво очерченными губами, черноусых, с большими карими глазами…