Анна Керн. Муза А.С. Пушкина - [21]
«Теневой портрет» (силуэт) Анны Керн, 1825 год. Музей А. С. Пушкина в Торжке (филиал Тверского государственного объединенного музея).
«К***»
Прогулка в Михайловское произошла буквально накануне отъезда. На другой же день Прасковья Александровна с двумя Аннами – дочерью и племянницей – собиралась ехать в Ригу, где в тот момент находился Ермолай Керн.
Из воспоминаний Анны Керн непонятно, был ли их отъезд запланированным или внезапным, так что этот момент тоже вызывает споры у исследователей. И большинство все-таки склоняется к тому, что решение покинуть Тригорское Прасковья Александровна приняла спонтанно, после того как оценила силу влечения Пушкина к Анне и испугалась последствий. Во-первых, если бы между Анной и Александром случился бы роман, то о возможности примирения супругов Керн и восстановлении доброго имени генеральши можно было бы забыть. А во-вторых… Хотя, вероятно, для Прасковьи Александровны это было главным мотивом – в Тригорском и без Анны образ Пушкина безраздельно царил слишком во многих женских сердцах. Однако пока от драмы спасало то, что герой всеобщего романа любил всех сразу – и никого конкретно. Но если бы у него появилась одна-единственная избранница, которую поэт предпочел бы всем остальным, это могло бы очень плохо закончиться. Немного странно, конечно, выглядит тот факт, что П. А. Осипова сама предложила на ночь глядя поехать в Михайловское и сама отправила парочку прогуляться вдвоем по темному саду. Может быть, таким образом она проверяла их и осталась недовольна результатами проверки?
Рукописный текст стихотворения «К***» («Я помню чудное мгновение»).
Отъезду Анна Петровна особенно не противилась. Конечно, в привольном Тригорском, вдали от ненавистного мужа, среди близких людей и поклонников, в числе которых состоял и знаменитый поэт, ей было куда как лучше, чем рядом с мужем, в четырех стенах гарнизонной, пусть и генеральской, квартиры. Но она хорошо понимала, что злоупотреблять гостеприимством родственников нельзя. Жить ей не на что, собственных средств у нее нет, рано или поздно все равно придется вернуться к супругу. Можно предположить, что сыграли свою роль и запутанные отношения Пушкина с ее сестрами, о которых Анна не могла не знать или, во всяком случае, не догадываться. Анна Вульф рассказывала ей о своей несчастной любви к поэту, интерес Алины и юной Евпраксии тоже, наверное, не так уж трудно было заметить. Вполне вероятно, что Анна, будучи по натуре человеком добрым и простым, далеким от интриг и подлости, решила не стоять у них на пути.
Ее спокойное, почти равнодушное отношение к отъезду – еще один аргумент в пользу того, что никакой сердечной привязанности к Пушкину Анна (пока!) не испытывала. Если бы было по-другому, то такая пылкая натура, какой была наша героиня, бесспорно, проявила бы себя совсем иначе. Но она пишет об отъезде как о чем-то будничном, безразличном, само собой разумеющемся.
С того момента, как было написано это стихотворение, минуло уже почти два столетия. Но споры о том, было ли оно посвящено Анне Керн, и если не ей, то кому, не утихают до сих пор. Каких только предположений не высказывали пушкинисты за это время! Есть гипотезы, что речь в стихотворении идет не о какой-то реальной женщине, а о некоем обобщенном идеальном образе, о творческом вдохновении, Мадонне, Красоте, Истине и даже чуть ли не Вселенной. Порой, когда читаешь такие работы, трудно избавиться от мысли, что авторы не стремятся установить истину. Однако всем этим домыслам противопоставляется единственный факт: в собственноручно составленном Пушкиным списке стихотворений 1816–1827 гг. стихотворение «Я помню чудное мгновенье…» имеет заголовок «К А. П. К[ерн], прямо указывающий на ту женщину, которой оно посвящено.
«На другой день я должна была уехать в Ригу вместе с сестрою Анной Николаевной Вульф. Он [Пушкин] пришел утром и на прощанье принес мне экземпляр 2-й главы Онегина[30], в неразрезанных листках, между которых я нашла вчетверо сложенный почтовый лист бумаги со стихами:
А дальше нас ждет очередная загадка. Потому что:
«Когда я сбиралась спрятать в шкатулку поэтический подарок, он долго на меня смотрел, потом судорожно выхватил и не хотел возвращать; насилу выпросила я их опять; что у него промелькнуло тогда в голове, не знаю».
Причина столь непонятного поступка Александра Сергеевича – еще одна любимая тема спора биографов. Кто-то считает, что именно в момент вручения стихов Пушкин вдруг осознал, что Анна Петровна – совсем не та идеальная «прекрасная дама», которой он увидел ее в своем поэтическом воображении. Другие утверждают, что поступок был продиктован ревностью – очевидно, Пушкин догадался не только о том, что безразличен Анне как мужчина, но и о том, что у него появился счастливый соперник, его друг и кузен Анны Алексей Вульф, тот самый ученик, превзошедший своего учителя. Третьи же находят самое банальное объяснение – как любой творец, Пушкин просто не был доволен своим произведением, родившимся быстро, за одну ночь, не был уверен в том, что оно окончательно завершено и готово к показу публике.
