Анна Каренина. Не божья тварь - [15]

Дружба с ней начинается внезапно. Но это только на первый взгляд. Дело в том, что княгиня Тверская - двоюродная сестра Вронского. А что может быть удобней, чем как бы случайная встреча с Вронским в ее доме? Такой эффектный, такой пылкий, такой настойчивый и такой влюбленный в нее офицер - какое полезное украшение для Анны. Именно жажда самолюбования и заставляет ее поначалу искать якобы случайных встреч с Вронским. Но любая игра требует развития. Удовольствие быстро заканчивается, если не сделать следующий ход.

Вот сначала он просто смотрит на нее восторженно и покорно, а она всего лишь благосклонно позволяет. Но если обожателя не подогреть, он остынет. И однажды она отвечает ему таким же взглядом. Игра получает новую фазу. Они переглядываются. Но однажды обожание, которым она упивается, начинает требовать новизны. И тогда она снова делает ход - она позволяет ему говорить о любви. Потом и это станет скучным, и тогда, чтобы вновь получить эффект свежести, она сделает следующий виток - она ответит ему согласием, она сама скажет ему о любви. Игра станет острой, от нее начнет захватывать дух, скучная жизнь получит встряску. Вот что такое Вронский для Анны - возможность получать каскад острых впечатлений.

Для княгини Бетси разворачивающийся роман является также большим развлечением, так что она с удовольствием принимает парочку. И вот однажды в ее доме собирается общество. Разумеется, обсуждают Карениных - говорят, что Анна изменилась после своей поездки в Москву, что она привезла с собой "тень" - Вронского, и что ее муж глуп (оттого что не замечает интриги). Тут приходит Вронский, а следом, довольно скоро, и Анна. Завязывается двусмысленный разговор, со стороны Анны следуют волнительные намеки, Вронский их жадно впитывает, а потом разговор как бы внезапно переходит на Кити Щербацкую.

Кити Щербацкая! Та самая, которую она унизила на глазах у всех и у которой увела жениха, - она не дает Анне покоя. Она посмела не прийти к Долли, чтобы проводить Анну, посмела выказать небрежение к ней, посмела выказать свое нежелание с ней общаться. О, как же хочется сказать о ней гадость! Но лучше сделать так, чтобы эту гадость сказал о ней Вронский.

Это типичный прием манипулятора: методом умело построенных фраз вынудить доверчивого собеседника сказать желаемое, попутно выставив себя в ангельском обличье. И вот вам типичный прием манипулятора в действии (курсив и комментарии в скобках мои):

"Анна вдруг обратилась к нему:

- А я получила из Москвы письмо. Мне пишут, что Кити Щербацкая очень больна.

- Неужели? - нахмурившись, сказал Вронский.

Анна строго посмотрела на него. [святая женщина!]

- Вас не интересует это?

- Напротив, очень. Что именно вам пишут, если можно узнать? - спросил он.

Анна встала и подошла к Бетси. [нарочно тянет время]

- Дайте мне чашку чая, - сказала она, останавливаясь за ее стулом.

Пока княгиня Бетси наливала ей чай, Вронский подошел к Анне.

- Что же вам пишут? - повторил он.

- Я часто думаю, что мужчины не понимают того, что неблагородно, а всегда говорят об этом, - сказала Анна, не отвечая ему. - Я давно хотела сказать вам, - прибавила она и, перейдя несколько шагов, села у углового стола с альбомами. [вы неблагородны, а я святая, святая женщина]

- Я не совсем понимаю значение ваших слов, - сказал он, подавая ей чашку.

Она взглянула на диван подле себя, и он тотчас же сел.

- Да, я хотела сказать вам, - сказала она, не глядя на него. - Вы дурно

поступили, дурно, очень дурно.[ты видишь, какая у меня высокая нравственность?]

- Разве я не знаю, что я дурно поступил? Но кто причиной, что я поступил так?

- Зачем вы говорите мне это? - сказала она, строго взглядывая на него. [вот только не надо делать меня соучастницей]

- Вы знаете зачем, - отвечал он смело и радостно, встречая ее взгляд и не спуская глаз.

Не он, а она смутилась.[когда я смущаюсь, я выгляжу еще более нравственно]

- Это доказывает только то, что у вас нет сердца, - сказала она. [до чего же я святая женщина, так переживать за соперницу!] Но взгляд ее говорил, что она знает, что у него есть сердце, и от этого-то боится его.

- То, о чем вы сейчас говорили, была ошибка, а не любовь. [еще, еще говори! вот бы этой противной Кити услышать тебя сейчас!]

- Вы помните, что я запретила вам произносить это слово, это гадкое слово, - вздрогнув, сказала Анна; [ты видишь, как я вздрогнула? да я же люблю тебя, дурачок!] <...> - Я вам давно это хотела сказать, - продолжала она, решительно глядя ему в глаза и вся пылая жегшим ее лицо румянцем, - а нынче я нарочно приехала, зная, что я вас встречу. Я приехала сказать вам, что это должно кончиться. Я никогда ни перед кем не краснела, а вы заставляете меня чувствовать себя виновною в чем-то. [знай же: отныне ты один будешь во всем виноват]

Он смотрел на нее и был поражен новою духовною красотой ее лица. [этого-то мы и добивались]

- Чего вы хотите от меня? - сказал он просто и серьезно.

- Я хочу, чтобы вы поехали в Москву и просили прощенья у Кити, - сказала она, и огонек замигал в ее глазах. [если поедешь - пеняй на себя]

- Вы не хотите этого, - сказал он.