Анна и французский поцелуй - [3]
— Сколько ты здесь живёшь?
Мередит вручает мне платок, и я неуклюже сморкаюсь, но она не вздрагивает и не морщится.
— Вчера приехала. Я уже здесь четвёртый год, так что мне не нужно ходить на семинары. Прилетела одна. Теперь просто болтаюсь и жду, когда приедут друзья.
Она кладёт руки на бедра и оглядывает комнату, восхищаясь плодом своих трудов. Я замечаю груду журналов, ленты и ножницы на полу и понимаю, что работа ещё не окончена
— Неплохо, а? Белые стены не для меня.
Кружу по комнате и все осматриваю. Я быстро понимаю, что на большинство плакатов всего пять человек: Джон, Пол, Джордж, Ринго и какой-то футболист.
— «Битлз» — это все, что я слушаю. Друзья дразнят меня, но…
— Кто это? — Я указываю на футболиста в красно-белой форме. У него тёмные брови и волосы. Ничего так.
— Сеск Фабрегас. Боже, он самый невероятный полузащитник на свете. Играет за «Арсенал». Английский футбольный клуб? Не слышала?
Качаю головой. Я не интересуюсь спортом, хотя возможно и надо бы.
— И все же отличные ножки.
— Да, знаю. Такими бёдрами можно гвозди забивать.
Пока Мередит варит шокола шо на конфорке, я узнаю, что она тоже учится в выпускном классе, а в футбол играет только летом, потому что в нашей школе нет подходящей спортивной программы, но раньше, в Массачусетсе, она состояла в команде штата. Значит, она из Бостона.
Мередит напоминает мне, что здесь я должна называть игру «футболом»>3, что — если задуматься — действительно имеет больше смысла. И, кажется, она не против, что я извожу её вопросами и трогаю её вещи.
У неё потрясающая комната. Кроме оклеенных стен, в ней дюжина фарфоровых чайных чашечек, полных пластмассовых блестящих колечек, серебряных с янтарём и стеклянных с засушенными цветами.
Уютная и обставленная спальня, в которой живут уже не один год.
Примеряю кольцо с резиновым динозавром. Стоит мне его сжать, как тираннозавр переливается красно-жёлто-синими цветами.
— Мне бы такую комнату.
Мне она нравится, но я помешана на чистоте, чтобы иметь нечто подобное. Мне нужны чистые стены и стол, а вещи должны всегда лежать на своих местах.
Мередит довольна моим комплиментом.
— Это твои друзья?
Я кладу динозавра обратно в чашку и указываю на приколотую к зеркалу фотографию. Серая, неотчётливая, отпечатана на плотной глянцевой бумаге. Пить дать сделана на школьном занятии по фотографии. Четыре человека перед гигантским полым кубом. Обилие элегантной чёрной одежды и нарочито спутанные волосы — без всякого сомнения, Мередит принадлежит к местной богеме. По какой-то причине я удивлена. Знаю, у неё вычурная комната, кольца на всех пальцах и в носу, но в остальном это скромная и опрятная девушка в сиреневом свитере, облегающих джинсах и с мелодичным голосом. Ну, ещё Мередит увлекается футболом, но она не девочка-сорванец.
Она широко улыбается, пирсинг мерцает.
— Да. Элли щёлкнула нас в Ла-Дефанс>4. Это Джош, Сент-Клер, я и Рашми. Ты завтра увидишь их на завтраке. Ну, всех, кроме Элли. Она окончила школу в прошлом году.
Дно желудка начинает разжиматься. Меня приглашают сесть рядом?
— Но уверена, ты скоро её увидишь, она встречается с Сент-Клером. Она теперь в «Парсонс Пари»>5, изучает фотографию.
Я никогда не слышала об этом учебном заведении, но киваю, как будто сама собираюсь туда поступать.
— Она очень талантлива. — Нотки в её голосе говорят об обратном, но я не заостряю на этом внимания.
— Джош и Рашми тоже встречаются, — добавляет она.
Ах, а Мередит должно быть одна.
К сожалению, я тоже свободна. Дома, я пять месяцев встречалась со своим другом Мэттом. Он был такой высоченный, прикольный и с отпадными волосами. Ситуация оказалась из разряда «если никого лучше рядом нет, почему бы не встречаться?». Мы только и делали, что целовались, и то оказалось полным отстоем. Слишком много слюны. Мне вечно приходилось вытирать подбородок.
Мы расстались, когда я узнала о Франции. Разошлись тихо-мирно. Я не плакала, не посылала ему слезливые электронки, не царапала ключом автомобиль его матери. Сейчас он встречается с Черри Милликен, девушкой из хора, с блестящими как для рекламы шампуня волосами. И мне все равно.
Почти.
Кроме того, теперь я свободна для Тофа, моего милашки-коллеги из мультиплекса. Не то чтобы я не бросала на него взгляды пока встречалась с Мэттом, но все же. Меня мучила совесть. И с Тофом у меня дело пошло — чес слово — в конце лета. Но Мэтт единственный парень, с кем я когда-либо ходила на свидание, и то это вряд ли считается. Как-то раз я сказала ему, что встречалась со Стюартом Тислбэком в летнем лагере. Стюарта Тислбэк — темно-рыжий контрабасист. Мы были по уши влюблены друг в друга, но он жил в Чаттануге>6, а водительские права мы ещё не получили.
Мэтт знал, что я все выдумала, но был слишком хорошим, чтобы сказать это вслух.
Я собираюсь спросить Мередит какие предметы она себе взяла, но тут её телефон начинает играть первые аккорды «Strawberry Fields Forever». Она закатывает глаза и отвечает на звонок.
