Анна Герман - [21]
Вечером Анна пригласила своих в бар гостиницы "Полония", в которой жили артисты. Это была старая гостиница, почти бед удобств, зато в самом центре Варшавы, недалеко от Маршалковской. Пришли все одиннадцать человек во главе с Юлианом Кшивкой. Царила какая-то уютная, дружеская, теплая атмосфера. Аня подумала, что согласие и доброжелательность друг к другу - самые важные компоненты счастья. Теперь она по-настоящему счастлива: есть любимая работа, есть пение, товарищи, друзья. Есть Юлиан Кшивка - первооткрыватель талантов, самобытный педагог и хороший администратор...
Будущее больше не казалось туманным и неопределенным. Теперь она ясно видела свое место в нем. Хватило б только сил и здоровья, а энергии и желания ей не занимать.
Молодость самоуверенна. Она мгновенно ниспровергает признанные авторитеты, легко и безапелляционно ставит под сомнение опыт и заслуги старших, откровенно посмеивается над их знаниями и трудолюбием. В музыке, точнее, в песенном эстрадном жанре это легко обнаружить невооруженным глазом. Сколько перевидела Анна самодеятельных композиторов, не знавших элементарной музыкальной грамоты, но твердо убежденных в своей гениальности, в способности написать "шлягер" "без всяких там консерваторий"!
Нет, она не ставила под сомнение талант самородков, по-настоящему способных, умелых. Но ее всегда тянуло к людям образованным, знающим, у которых можно было многому научиться.
Она придумала себе прозвище "Митрофан", имея в виду героя пьесы Фонвизина, иногда только называя себя более ласково - "Митрофанушка". Анна искренне сожалела, что не училась музыке в детстве, что в более зрелом возрасте не могла сразу определиться, что окончательное решение связать свою жизнь с искусством пришло так поздно.
Ей казалось смешным сейчас, в двадцать шесть лет, сдавать экзамены в консерваторию и выглядеть на самом деле Митрофаном в сравнении с семнадцатилетними абитуриентами. Анна страдала от своей музыкальной необразованности. Она стеснялась делать замечания музыкантам, когда те откровенно фальшивили. Стеснялась давать советы оркестровщикам. С трудом решалась вступать в спор с художественным руководителем даже тогда, когда, по ее глубокому убеждению, в творческом плане он был не прав,
После успешной сдачи экзамена выдалось несколько свободных дней в Варшаве. И тогда она решилась. Сняла телефонную трубку, энергичным движением набрала нужный номер и попросила к телефону профессора пани Янину. Услышав в трубке строгий голос, она мгновенно растерялась и, потеряв прежнюю уверенность, сбивчиво начала объяснять:
- Пани Янина, вы извините, пожалуйста, что я осмелилась... что занимаю ваше время.
- Да говорите вразумительно, - прервал голос в трубке, - что вам надо?
- Моя фамилия Герман, Анна Герман, я артистка Жешувской эстрады, я была бы очень вам признательна, если бы вы разрешили мне присутствовать у вас на занятиях в консерватории...
Анна вдруг почувствовала себя какой-то беспомощной и униженной. Ей показалось, что пани Янина сейчас швырнет трубку и она услышит прерывистые гудки. Но трубка несколько секунд молчала, потом низкий голос пани Янины неуверенно произнес:
- Герман, Герман... Откуда мне знакома ваша фамилия? - И сама себе ответила: - Как же, как же! О вас же сегодня пишут все газеты. Да как! По-моему, о Карузо так не писали.
Если бы пани Янина увидела сейчас лицо собеседницы, то пожалела бы о таком сравнении. Анна побледнела, потом сделалась пунцовой, и на лбу выступили капельки пота. А на том конце провода продолжали:
- Приезжайте сегодня, сейчас же, я с удовольствием вас послушаю. Посмотрим, чего вы действительно стоите.
Анна повесила трубку, посмотрела на себя в зеркало и платком вытерла лоб. На столике зазвонил телефон. Звонил Кшивка: "Ты читала "Трибуну"? А "Экспресс"? Тебя называют выдающимся талантом... Молодчина! Привет!"
Пани Янина оказалась сухонькой, поджарой, подвижной старушкой с копной седых волос. Она дружелюбно, по-мужски пожала Анне руку и энергичным жестом пригласила ее в класс. Кроме них, никого не было, но Анна ощутила какую-то внутреннюю дрожь и скованность, а может быть, даже беспомощность.
- Пойте, - с улыбкой произнесла пани Янина.
Анна обвела глазами классные стены. Со стен на нее смотрели Шопен, Моцарт, Бетховен, Чайковский.
- Здесь? - жалобно спросила она.
- Здесь, - кивнула пани Янина.
Анне показалось, что профессор консерватории смотрит на нее со смешанным чувством недоверия и жалости. Запела она без аккомпаниатора, в нескольких шагах от облокотившейся на спинку стула пани Янины. Анна не помнила, сколько времени она пела. Она спела все, что помнила, и даже рискнула исполнить неаполитанскую песню, которую готовила для концерта. Когда она кончила, пани Янина только спросила:
- Сколько вам лет?
- Двадцать шесть, - ответила Анна.
- Двадцать шесть? - повторила пани Янина. - Ни за что не скажешь, выглядите вы на девятнадцать... - Пристально посмотрев на Аню, добавила: Вам обязательно надо учиться. Начать можем сейчас.
Эти уроки пани Янины она вспоминала потом как одни из самых счастливых и радостных мгновений жизни. Как правило, они занимались в консерваторском классе вечером, когда студенты уже закончили занятия. Аня появлялась в классе с неизменным букетиком цветов и вручала их профессору. Та ставила цветы в вазочку с водой. Пани Янина садилась за рояль, и начинались занятия.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.