Анна - [16]
И предлагаю Вам такую схему --
Вы не сидите, Вы стоите". -- "Ах, стою я кое-как".
"Откройте шкаф... Наденьте эту блузку.
Здесь воротник волнистый, и широк рукав.
Его, чтоб кисть видна была, наверх и внутрь забрав,
как у Антуанетты, станом узким
вполоборота встаньте. Белую гвоздику
держите, повернувшись к Миру ликом,
23
поскольку эту, неосознанную Вами, красоту
увидят тысячи. А может, миллионы.
Художнику не писаны законы.
Но лучшим воплотить дано мечту.
А я -- из лучших. На словах я не доказываю это.
Вы руку левую держите выше правой.
Меня не соблазнить ни деньгами, ни славой.
Меня глаза влекут печальным светом".
"Глаза мои нисколько не печальны.
Я вся от смеха таю и лучусь.
От слов хвастливых Ваших я тащусь,
поскольку это опыт мой начальный.
Но грустной Вы меня, пожалуй, не пишите".
"Да что Вы понимаете? Лишь грусть
субстрат духовности. Признаюсь -- я боюсь
переносить на холст Вас. Не дышите.
Дыханье Ваше превращается в моё
сердцебиение, удушье, бытиё".
24
"Нет, перестать дышать я нынче не способна.
Придут ещё такие времена,
когда я буду, как Луна, одна
светить себе сама. Сегодня опыт пробный".
"О, Боже, Анечка, распределите пальцы по гвоздике.
чтоб все их было видно, кроме правого большого.
Мне кажется -- для Вас важнее Слова
лишь музыка ушедших и великих.
Вы так точны и исполнительны. Головку
чуть-чуть назад и к правому плечу.
Как будто смотрите смущенно и неловко
на что?.. На что-то... Думать не хочу.
Бровь тонкая и с уголком, как у Юдифи,
и Ярославны Суздальской глаза.
Нос Афродиты, что украли скифы,
отрытой в Херсонесе сто пятнадцать лет назад.
А линия от лба до глаз к скуле --
шедевр, что в тайской прячется скале".
Так бормотал он правду с вымыслом. Мелькали кисти,
и возникала жизнь на поле белом, чистом.
25
Он тонкой кистью века верхнего коснулся,
чуть-чуть убавил густоту ресниц...
В глазах Великий Ренессанс проснулся --
начала первых благородных лиц.
Затем писал он радужную оболочку,
как крылышко сапфирной калликоры.
До нижних век чуть видные в мерцании зазоры
давали поволоку, как из Песни Песней строчку.
Прямой и тонкий нос, ноздрей изящных крылья
украли у него каких-то полчаса.
Медовоумбристая толстая коса,
стекая с левого плеча, чуть декольте закрыла.
Волнистый воротник прикрыл ей грудь,
но не настолько, чтоб не видеть совершенства,
ту гармоничность формы, что есть высшее блаженство
для тех, кто классики пропорций знает суть.
Ценителей подобных в Мире так немного.
В них хромосомы совпадают редко, скупо, строго.
26
Здесь не грешу я. Внешность Анны так трагично
уродливость и скудость бытия
подчёркивала. Раньше всех заметил это я,
но промолчал, как делаю обычно.
Грусть красоты имеет смысл двоякий --
короткий век и сероватый фон,
которым перл бывает окружён.
Но слёзы льёт о красоте, увы, не всякий.
И благородство, и достоинство -- печальны.
Я постарался собрать в этой книге как можно более полное собрание произведений Александра Дольского. Собрать все. От шедевров, до откровенно слабых и пошлых. Не мое дело судить о их художественных достоинствах - каждый читатель составит о них свое собственное мнение. Главное - что есть над чем поразмыслить и чем зачитаться.
Лукас и Марго сыты своим жалким существованием по самое горло. Марго – блестящая программистка, но ее главная роль – роль единственного чернокожего сотрудника в компании, где она работает. Таких, как Лукас, в компании, напротив, полно. Он из тех азиатов, мелких служащих из отдела техподдержки, которых никто не замечает. Он невидимка. Вместе они решают украсть базу данных пользователей – исключительно ради мести. Но ограбление принимает дурной оборот… Ироничный и теплый роман о токсичной жизни стартапов, о пустоте социальных сетей, о дружбе и ее виртуальных суррогатах, о том, как обрести обычную человеческую близость в мире, одержимом технологиями.
Сборник историй по циклу Адепты Владыки. Его можно читать до истории Бессмертного. Или после неё. Или же вообще не читать. Вам решать!
Известный украинский писатель Павел Андреевич Байдебура — автор многих сборников повестей, рассказов и очерков о труде и жизни шахтёров. В книгу «Искры гнева» вошли роман и рассказы. Роман повествует об историческом прошлом Донецкого края, о быте донских и украинских казаков, о зарождении классового самосознания в среде угнетённого крестьянства и казачества Слободской Украины в XVIII столетии. В рассказах, написанных в разные годы, автор рисует картины жизни шахтёров Донбасса в дни мирного труда и в военное время.
Перед читателем открывается жизнь исправительно-трудовой детской колонии в годы Великой Отечественной войны. В силу сложившихся обстоятельств, несовершеннолетние были размещены на территории, где содержались взрослые. Эти «особые обстоятельства» дали возможность автору показать и раскрыть взаимоотношения в так называемом «преступном мире», дикие и жестокие «законы» этого мира, ложную его романтику — все, что пагубно и растлевающе действует на еще не сформированную психику подростка.Автора интересуют не виды преступлений, а характеры людей, их сложные судьбы.
Это роман о простых вещах, которые лежат в основе всего сущего: о жизни и страсти, ненависти и лжи во спасение, надежде и вере… Эта книга о поиске своего предназначения, совершении роковых ошибок, о создании своей индивидуальной судьбы. Искать принца, а найти дьявола в человеческом обличий, жаждать космической любви, а обрести вселенское одиночество — все это вполне удается главной героине, вокруг которой закручивается водоворот необычайных событий.«Танец с жизнью» — одна из немногих современных книг, написанная в жанре экзистенциальной прозы, одна из самых пронзительных женских историй о любви.
Молодая женщина, красивая и смелая, перешла дорогу собственному счастью. Марину оставили все —муж, друзья, кредиторы. Единственная надежда— она сама... Роман «Ведьмы цвета мака» — история с голливудской интригой, разворачивающаяся в современной Москве. Здесь есть всё — и секс в большом городе, и ловко схваченное за хвост время становления русского капитализма, и детективный сюжет, и мелодраматическая — в лучших традициях жанра — коллизия.