Анна - [12]

     Они в беседе, походя, случайно                              

     кому-то скажут, не придав значенья, --                      

     мол, у меня есть друг -- он то-то и тогда-то.               

     И мы не хуже, и не лыком шиты.                              

     И потому, как он, смелей греши ты...                        

     И назовет фамилию и дату.                                   

     Но есть друзья -- из зависти и злости                       

     промоют потроха твои и кости.                               

     6                                                           

     С Андреем мы продолжили общенье.                            

     Я подарил ему свои сонеты.                                  

     Он дважды написал мои портреты --                           

     и на пленэре, и в студийном освещеньи.                      

     Да, образ жизни был у нас различен,                         

     но было много общих интересов.                              

     Любили классику, не уважали прессу.                         

     Он был умен, начитан и практичен.                           

     В любом вопросе жизни и искусства                           

     он излагал мне убедительное мненье.                         

     Но если я высказывал сомненье,                              

     он признавал мои и доводы, и чувства.                       

     В свободные часы он был поэт.                               

     А я писал неловкие картины.                                 

     В противоречьи были мы едины                                

     и составляли гармонический дуэт.                            

     Хоть он мне и годился в сыновья,                            

     но правом старшего не пользовался я.                        

     7                                                           

     Друзья мои общались с ним на ты.                            

     Хотя порядком старше его были,                              

     но за веселый нрав его любили,                              

     за остроумие и внешние черты.                               

     Он с мамой жил. Ей было сорок пять.                         

     Отец погиб -- прошло уже три года.                          

     Он был директором огромного завода,                         

     который мафия сумела отобрать.                              

     Печальная примета наших нравов                              

     во времена великих перемен,                                 

     когда закону и спокойствию взамен                           

     идут порядки воровской оравы.                               

     Ещё одна причина, чтобы я                                   

     вникал в его насущные проблемы                              

     и помогал. Тут не было дилеммы.                             

     Была не против и жена моя.                                  

     Так у меня завелся новый друг,                              

     который был получше старых двух.                            

     8                                                           

     Любезно было нам в осенний вечер тёмный                     

     на кухне обсуждать Шардена полутоны                         

     и Лермонтова дар, такой огромный,                           

     что с ним сопоставимы Чехов и Платонов.                     

     Андрей был убежден, что вдохновенье --                      

     обман. И только мастерство и тяжкий труд                    

     великие Творенья создадут                                   

     на почве долгого ученья и терпенья.                         

     Я был согласен, но не исключал порыв,                       

     влиянье душ людских и впечатленья.                          

     Толчок и первый шаг творенья                                

     от них идёт, фантазию открыв.                               

     "Да, -- говорил он, -- но от "Мертвых душ"                 

     до "Котлована" целые эпохи.                                 

     Для этих авторов теории все плохи                           

     и хороши для новых русских уш".                            

     Нам подфартило, что искусствоведам                          

     смысл наших разговоров был неведом.                         

     9                                                           

     Оба мы любили Гумилёва,                                     

     ставя выше нобелевских схем.                                

     И среди его бессмертных тем --                              

     Солнце, остановленное словом,                               

     выделяли, как основу Мира,                                  

     как начало Веры и Молитвы,                                  

     что не могут прикупить кумиры                               

     и вожди добыть в победной битве.                            

     Слова высоту и первородство                                 

     нёс он, как несут святые стяги.