Анна - [30]
Анна с любовью прижималась к бабушке и покрывала поцелуями ее руки. В первый раз почувствовала она всю силу горячей, беззаветной привязанности старушки, и вдруг ее охватило желание никогда не расставаться с этим единственным другом, провести всю жизнь под охраною ее нежной заботливости, ей стало страшно уехать далеко от ее ласк, от ее любящего взгляда.
Но время не терпело. Ямщик просил не задерживать понапрасну лошадей, Софья торопила. Анна еще раз обняла бабушку, потом Матрену, потом опять бабушку и, сильно расстроенная, села в экипаж.
День был пасмурный, осенний; шел мелкий дождь, не прерываясь с утра, и придавал всему какой-то унылый, заплаканный вид. Анна с грустью оглядывалась по сторонам. Софья со смехом указала ей на крестьянских ребятишек, шлепавших по грязи голыми ножонками, но ей не хотелось вторить этому смеху, — губы ее не складывались в насмешливую улыбку, напротив — вид бедных крестьянских изб и этих полунагих детей усиливал тоскливое чувство, охватившее ее при прощании со старушками.
ГЛАВА XII
Чем ближе к Петербургу подъезжала Анна, тем сильнее охватывало ее беспокойство. Каково-то здоровье отца? Что именно за болезнь у него? Излечима ли она? Если излечима, то скоро ли можно ожидать полного выздоровления? Правду ли говорила бабушка, что они не бедны, или старушка только хотела утешить ее, и впереди ей грозит целый ряд страшных лишений? Девочка беспрестанно задавала себе эти вопросы и мысленно разрешала их то в ту, то в другую сторону. По временам ей казалось, что все пойдет по-старому, что отец выздоровеет, что она опять будет жить у тетки и веселиться вместе со своими кузинами, но чаще ее осаждали самые печальные предчувствия, и она более всего хотела скорей добраться до цели своего путешествия, скорее рассеять томительную неизвестность.
Но вот наконец она в Петербурге, на дебаркадере[8] железной дороги. Никто не ждал ее, и никто не встретил ее при выходе из вагона. Куда ей ехать? К дяде? Но он жил на даче, к тому же его трудно застать дома. Нет, лучше прямо к отцу, на его прежнюю квартиру. Если его там нет, во всяком случае адрес его должен быть известен: по крайней мере она сразу все узнает… Поручив горничной достать и привезти багаж, девочка взяла первого попавшегося извозчика и с сильно бьющимся сердцем поехала к отцу. Она прежде не была у него, тем не менее ей скоро удалось найти дом и квартиру, где он жил. Увидев на дверях медную дощечку с надписью «Матвей Ильич Миртов», она почувствовала некоторое успокоение: если отец занимал свою прежнюю большую, богатую квартиру, — значит, бабушка права и до бедности далеко. Знакомый лакей открыл ей дверь и на ее тревожный вопрос: «Что папенька? Как его здоровье?» — отвечал спокойно равнодушным тоном: «Ничего-с, сидит у себя в кабинете».
Через столовую и гостиную, меблированные очень богато, но плохо прибранные прислугой, которая во время болезни хозяина, вероятно, считала лишним поддерживать в доме порядок, Анна подошла к кабинету отца. Дверь была приотворена, и прежде чем войти, она постучалась.
— Войдите! — раздался нетерпеливый голос больного.
Анна отворила дверь и на минуту остановилась, пораженная горестным удивлением.
Она никак не ожидала найти в отце такую страшную перемену. Лицо его как-то осунулось и пожелтело, в темных волосах показалась седина, глаза смотрели тускло и безжизненно, рот несколько покривился.
— Анна! — вскричал он, и девочке показалось, что он произносит слова с усилием. — Мы не ждали тебя так скоро; брат Иван все настаивал, чтобы я выписал тебя… мне не хотелось… видишь, какой я калека! — Он протянул ей левую руку, правая лежала безжизненно на ручке большого кресла, в котором он сидел.
— Папа, милый папа, как вы больны! — вскричала Анна, бросаясь к отцу и покрывая поцелуями его здоровую руку.
— Да, чуть не умер! — вздохнул Матвей Ильич. — Доктор берется вылечить меня, не знаю только, не врет ли? Ну, а ты что ж? Соскучилась у старухи? Думаешь, веселее будет у такой развалины, как я?
— Мне бы хотелось ухаживать за вами, папа, быть вам чем-нибудь полезной, — проговорила Анна со слезами на глазах.
— Ну, за это спасибо, девочка. Тяжело в болезни не иметь подле себя близкого человека! Я велю приготовить для тебя комнату, а ты уж сама всем распоряжайся: мне плохо хозяйничать, когда я не могу двинуться с места.
По приказанию Матвея Ильича его уборная была обращена в комнату для Анны; туда привезли из квартиры Ивана Ильича все принадлежавшие ей вещи, и там Софья расставила, разложила и развесила все, заключавшееся в чемоданах барышни. Комната была большая и высокая, но темные обои и тяжелые драпри,[9] полузакрывавшие ее единственное окно, придавали ей мрачный, унылый вид.
Когда все в ней было приведено в порядок и Анна оглядела свое новое жилище, ей невольно вспомнились маленькие, залитые солнечным светом комнатки бабушкиного домика, — и ей стало жаль этих уютных, веселых комнаток. Однако же в них она не чувствовала себя счастливой: будет ли она счастливее здесь, среди этой богатой обстановки?..
Ответ на этот вопрос девочка получила скоро — ответ далеко не утешительный.
