Анизотропное шоссе. Путеводитель по дорогам, которые выбирают - [47]

Гарин подхватил стакан осторожно двумя пальцами, поднес к глазам Таманского. На боку было выведено: «Кипяток».

— Можно ее заморозить. Это эффектно выглядит, но больше, чем на фокус, не тянет. Да и фокус такой, — Гарин пошевелил пальцами, — в Дю Солей не возьмут. Есть и более интересные эффекты. Например, если емкость с водой из озера подсоединить к КВ, запустить вычислитель в режим записи информации, а потом воду выпить… То вся эта информация окажется у вас здесь. — Гарин показал на висок. — Хотите попробовать? Феймановский курс физики, например? Или «Историю освоения Арктики» Квигли? А может, полный курс ненецкого?

— Так почему вы хотите… перейти к нам? — спросил Таманский.

— Издержки, господин Таманский. Вы не представляете, сколько времени и сил мне потребовалось, чтобы вновь сюда вернуться… вернуться не пятилетним сопляком, который, открыв рот, смотрел, как духи озера совершают очередное чудо исцеления или даже оживления… а ведь моего отца тогда почти в клочья разодрал медведь… А потом, ночью, пробравшись на берег, я пил эту воду, желая стать таким же могучим охотником, каким был отец… Эти идиоты из Директората не понимают, что я им отдал. У них идефикс — вытеснить русских из Арктики, и все, что может быть использовано для такой цели, будет использовано. Даже ценой уничтожения.

Гарин вновь зашагал по импровизированному кабинету.

— Я отдам вам все. Эта канистра, — он показал на стол, — там записано то, что удалось узнать, пока проект не выродился в создание климатического оружия. Я все устрою. Вы ее выпьете и расскажете своему начальству… я вас выведу незаметно… скажу, что сбежали…

— А сихиртя? — вдруг спросил Таманский, и Гарин поперхнулся.

— Что касается сихиртя… — Гарин издал странный звук, как будто ему в разгар речи забили в глотку кляп.

Он выпученными глазами посмотрел на Таманского, потянулся руками к горлу, выронив стакан на пол, и замер.

Неподвижно.

Страшно.

Откуда этот чертов сихиртя вновь вынырнул, ни Арехин, ни Блинчиков не уловили.

Сихиртя бил в бубен. Он сидел на берегу озера, раскачивался из стороны в сторону и стучал деревянной колотушкой по туго натянутой коже. Держа рукой, которую отсекла паутина.

— Они же его… — Блинчиков было рванул из укрытия, но Арехин удержал его.

— Подожди, боец. Одного мы уже потеряли из-за этого шамана.

К сидящему сихиртя даже не бежали, а шли, неторопливо, почти вразвалочку упакованные с головы до ног спецы. Шли так, что в их движениях ощущалась усталость от необходимости выполнения скучной, нудной работы. Словно этот шаман взял за гадкое правило устраиваться на берегу озера каждый день и оглашать окрестности фольклорными песнопениями и стуком в бубен.

Спецы остановились неподалеку от сихиртя, куря сигареты и переговариваясь. Они даже оружие не взяли наизготовку, не ожидая от шамана никакого подвоха. Фольклорное представление, да и только. Хоть какое-то развлечение в отрезанном от цивилизованного мира Корпорации уголке Арктики, куда их за каким-то чертом бросили.

Но вот шаман закончил бить в бубен, отбросил от себя инструмент воззвания к духам и колотушку, упал на колени, скорчился, сжался и замер, прикрыв затылок руками. Один из спецов шагнул к нему, но как-то неуверенно, замедленно, накренился и повалился боком на камни. Стоявшие спецы никак на это не отреагировали. Они продолжали стоять совершенно неподвижно, как статуи.

— Что за черт? — пробормотал Арехин. Он ощутил резкое изменение в атмосфере, словно на смену влажному теплу мгновенно пришла адская стужа. Нащупал регулятор обогрева и передвинул на пару щелчков, потом еще — почти до максимума. — Лейтенант, печку на предел.

Воздух в долине тем временем затуманился, вода в озере приобрела металлический блеск, но лазеры продолжали ее буравить, выбрасывая клубы пара. Однако и невооруженным глазом стало заметно — на корпусах стремительно нарастала шапка инея, которая уплотнялась, из нее вниз тянулись, будто щупальца, сосульки чудовищных размеров.

Арехин посмотрел на датчик температуры и не поверил собственным глазам. Знаком показал Блинчикову и сам натянул и застегнул маску. В коже возникло покалывание — за какие-то мгновения она ухитрилась обморозиться. Несмотря на выставленные по максимуму обогреватели, камни дышали таким холодом, что хотелось немедленно подняться и пуститься в согревающий пляс.

— «Адская линза», — сказал Арехин. — Слышишь, лейтенант? Угораздило нас вляпаться в «адскую линзу».

Только когда они подошли совсем близко, Блинчиков понял, что случилось со спецами Корпорации.

Они замерзли.

Превратились в ледяные статуи.

Казалось, ударь по ним, и они зазвенят.

Лейтенант посмотрел на датчик. Минус восемьдесят три. Обогреватель справляется. Пока. Так неужели у спецов сбой? Невозможно. Да и как они могли так быстро превратиться в льдышки? Тут ниже ста градусов нужно охладиться.

— Товарищ капитан, что с ними?

— Они замерзли. — Арехин толкнул одну фигуру, она покачнулась, упала и раскололась. Будто и не человек, а фарфоровая статуя.

Сихиртя неподвижно лежал лицом в землю. Арехин приблизился к нему, взяв автомат наизготовку. Ткнул дулом. Зашел сбоку, опустил оружие.